Отзыв об автореферате диссертации Е.А. Ухаревой «Участие законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в производстве следственных действий (правовые и организационные аспекты)»

Тетюев С.В.,
доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского государственного университета,
кандидат юридических наук


Диссертация «Участие законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого в производстве следственных действий (правовые и организационные аспекты)», выполненная Е.А. Ухаревой на кафедре уголовно-правовых дисциплин Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского под руководством доктора юридических наук, профессора А.В. Гриненко, представлена на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность1.

Принцип обеспечения подозреваемому и обвиняемому права на защиту, как и любой принцип уголовного судопроизводства, играет важную роль в уголовно-процессуальной деятельности. Особое значение он приобретает в производстве по делам о преступлениях лиц, не достигших к моменту совершения преступления 18-летнего возраста. Это объясняется тем, что нарушивший уголовный закон несовершеннолетний, как никто другой, в силу возрастных особенностей объективно нуждается в дополнительных гарантиях своих прав и законных интересов, в том числе тех, которые направлены на обеспечение его защиты. Одной из таких гарантий является обязательное участие в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних их законных представителей (ст. 48 УПК РФ). Необеспечение участия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) в производстве по уголовному делу может обернуться негативными процессуальными последствиями — отменой постановления суда об избрании в отношении подозреваемого (обвиняемого), не достигшего 18-летнего возраста, меры пресечения в виде заключения под стражу, признанием протокола следственного действия недопустимым доказательством, отменой приговора и т.д., поскольку это будет означать нарушение права на защиту. Поэтому Пленум Верховного Суда РФ, в очередной раз обобщивший судебную практику по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, снова обращает внимание судей и других правоприменителей на то, что право на защиту, закрепленное в ст. 16 УПК РФ в качестве принципа уголовного судопроизводства, должно обеспечиваться на всех стадиях уголовного процесса в отношении не только подозреваемых, обвиняемых, подсудимых, но и в отношении осужденных несовершеннолетних (п. 8 Постановления от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних»2).

В науке уголовно-процессуального права вопросы понятия и процессуального положения законного представителя несовершеннолетнего правонарушителя не относятся к числу недостаточно исследованных. Данные вопросы активно исследовались в советский период развития науки (Л.Л. Каневский, А.С. Ландо, Г.М. Миньковский, Г.П. Саркисянц, П.П. Тепляков, В.В. Шимановский и др.); в настоящее время они также находятся в центре внимания процессуалистов, интересующихся проблемами производства по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (А.К. Белокопытов, И.О. Воскобойник, И.А. Макаренко, С.Б. Мартыненко, С.В. Матвеев и др.). Что касается особенностей участия законных представителей несовершеннолетних подозреваемых (обвиняемых) в отдельных следственных действиях, то чаще всего исследуются вопросы их участия в допросах. Возможно, это обусловлено тем, что согласно п. 3 ч. 2 ст. 426 УПК РФ реализация права законного представителя участвовать в допросе несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), в отличие от других следственных действий, не зависит от разрешения следователя (дознавателя). Однако в иных, помимо допроса, следственных действиях, производимых с участием несовершеннолетнего и защитника, законный представитель, пусть и с разрешения следователя, но вправе участвовать, и особенности этого участия (как процессуальные, так и тактические) также нуждаются в тщательном анализе. С учетом изложенного следует констатировать, что диссертация Е.А. Ухаревой, посвященная процессуальным вопросам участия законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого (подозреваемого) в производстве следственных действий, является актуальным исследованием и в определенной степени восполняет пробел, существующий в этой области уголовно-процессуальной науки.

Научная новизна работы, как справедливо указано в автореферате диссертации (с. 7), состоит в том, что права и обязанности законного представителя несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) исследованы применительно к порядку его участия в производстве конкретных следственных действий, которые соискатель в интересах задач исследования классифицирует на две группы: следственные действия, которые проводятся на основании решения следователя (дознавателя), и следственные действия, которые проводятся на основании судебного решения.

Эмпирическая основа исследования достаточно репрезентативна, она включает в себя материалы 162 дел о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, результаты опросов 126 следователей и 84 дознавателей. При этом автором были охвачены семь субъектов РФ (с. 6–7 автореферата). Поскольку в настоящее время дела о преступлениях несовершеннолетних могут расследоваться как в форме предварительного следствия, так и в форме дознания, Е.А. Ухарева в целях объективности свои выводы основывала на результатах анкетирования не только следователей, но и дознавателей. Обширная эмпирическая база кандидатской диссертации не позволяет ставить под сомнение достоверность выводов, сделанных соискателем.

Структура работы логически последовательна и способствует решению задач, поставленных диссертантом. Работа состоит из введения, двух глав (шести параграфов), заключения, библиографии и двух приложений.

В автореферате диссертации Е.А. Ухаревой содержатся положения, которые пополняют потенциал уголовно-процессуальной науки и могут представлять несомненный интерес для юридической общественности.

Так, в первом положении, выносимом на защиту, предлагается авторское определение законного представительства как системы правоотношений, а во втором — признаки законного представительства (с. 7–8 автореферата).

По мнению диссертанта, законное представительство — это система правоотношений, возникающих между лицом, не обладающим полной уголовно-процессуальной дееспособностью, и лицом, о котором имеется специальное указание в законе, в рамках которых происходит защита прав и законных интересов представляемого лица путем реализации собственных прав, присущих законному представителю, а также содействия в реализации прав и законных интересов представляемого. В целом поддерживая данное определение, мы не можем согласиться с предложением Е.А. Ухаревой о закреплении его в ст. 5 УПК РФ («Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе»), поскольку необходимость включения в закон определений научных понятий, на наш взгляд, отсутствует, несмотря на то что большинство опрошенных автором следователей и дознавателей поддержали данное предложение (с. 14 автореферата).

Представляет интерес проведенный соискателем историко-правовой анализ, который вместе с анализом действующего уголовно-процессуального законодательства позволил Е.А. Ухаревой сформулировать признаки законного представительства в уголовном процессе (с. 13–14 автореферата).
Заслуживает одобрения предложение диссертанта о конкретизации прав законного представителя в досудебном производстве (с. 15–16 автореферата), поскольку более подробная их регламентация неизбежно будет способствовать повышению активности участия законных представителей в следственных и иных процессуальных действиях.

Е.А. Ухарева обосновывает необходимость допуска законного представителя к участию в уголовном деле с тех же моментов, с которых участвует защитник (ч. 3 ст. 49 УПК РФ) (с. 10, 15 автореферата). С данным предложением сложно не согласиться, хотя само по себе оно не ново и ранее уже высказывалось и обосновывалось в науке (О.Х. Галимов, А.И. Казаков, С.В. Тетюев и др.).

Следует поддержать и вывод соискателя о том, что законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) должен стать полноценным участником при назначении и производстве экспертизы, а также ознакомлении с заключением эксперта (с. 9, 21–22 автореферата), в связи с чем необходимо внести дополнения в ст. 198 и 206 УПК РФ. Перспективным является предложение о предоставлении несовершеннолетнему подозреваемому (обвиняемому) и его законному представителю права обращаться с письменным заявлением о производстве контроля и записи их телефонных переговоров без судебного решения, если это требуется для обеспечения их безопасности и недопущения воздействия со стороны старших по возрасту соучастников (с. 9 автореферата). В действующей редакции УПК РФ такую возможность предоставляет только потерпевшим, свидетелям, их близким родственникам, родственникам, близким лицам (ч. 2 ст. 186).

Не останавливаясь на других несомненных положительных аспектах проведенного исследования, выскажем несколько замечаний, которых диссертация Е.А. Ухаревой, судя по содержанию автореферата, не лишена, как и любая творческая научная работа.

1. Исследовав полномочия суда, соискатель пришла к выводу о том, что законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) должен получить право участвовать в судебном заседании, в котором рассматривается вопрос об избрании в отношении несовершеннолетнего меры пресечения в виде заключения под стражу и обращаться непосредственно к суду с ходатайством об отдаче несовершеннолетнего под присмотр (с. 16 автореферата). Однако данные возможности законного представителя уже предусмотрены законом. В соответствии с ч. 4 ст. 108 УПК РФ законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого наделен правом участвовать в судебном заседании, в котором рассматривается ходатайство следователя (дознавателя) о заключении несовершеннолетнего под стражу. И если законному представителю не была обеспечена возможность реализации данного права, то, как свидетельствует судебная практика, постановление суда об избрании в отношении несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) меры пресечения в виде заключения под стражу в случае обжалования отменяется судом кассационной инстанции. Согласно п. 5 ч. 2 ст. 426 УПК РФ законный представитель вправе заявлять любые ходатайства, в том числе и ходатайство, на которое указывает диссертант, — ходатайство об избрании в качестве меры пресечения не заключения под стражу, а присмотра за несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым). Кроме того, закон обязывает следователя, дознавателя, суд (независимо от ходатайств каких-либо участников уголовного судопроизводства) при решении вопроса об избрании меры пресечения к несовершеннолетнему в каждом случае обсуждать возможность отдачи его под присмотр (ч. 2 ст. 423 УПК РФ).

2. Складывается впечатление, что законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого), по мнению соискателя, обладает глубокими юридическими познаниями и поэтому при необходимости может заменить собой даже защитника. Иначе как можно оценить следующие умозаключения автора диссертации: «...законный представитель вправе следить за соблюдением сроков допроса, за тем, чтобы соблюдалось правило о добровольности дачи показаний», «чтобы следователь, дознаватель не задавал наводящих вопросов, не применял иных приемов, не соответствующих законодательству» (с. 8, 19 автореферата); «...он должен иметь возможность делать в протоколе письменные замечания относительно нарушений, допущенных в ходе обыска, изъятых предметов и т.п.» (с. 9 автореферата); «Поскольку следственный эксперимент протекает в динамике, законный представитель должен... наблюдать за тем, чтобы были созданы надлежащие условия для его производства» (с. 20 автореферата); «Если несовершеннолетний является опознающим, то законный представитель следит за тем, чтобы не произошло нарушений закона при размещении лиц или предметов, чтобы опознающему не задавались наводящие вопросы...» (с. 20 автореферата); «...законный представитель... вправе наблюдать, чтобы осмотр места происшествия не производился взамен иных следственных действий... — обыска, выемки, проверки показаний на месте и др. Если под видом осмотра фактически производится обыск, то законный представитель вправе сделать об этом письменное замечание в протоколе» (с. 21 автореферата); «Следователь... обязан создать условия для того, чтобы сам несовершеннолетний подозреваемый, обвиняемый добровольно представил предметы или документы, и зафиксировать факт добровольной выдачи в протоколе. Если этого не было сделано и в протоколе сразу же появилась запись следователя... об изъятии искомых объектов, то законный представитель... вправе занести в протокол свои письменные замечания по этому поводу» (с. 22 автореферата)?

Приведенные положения невольно приводят к выводу о том, что законный представитель несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) как минимум должен знать, что такое наводящий вопрос, и уметь отличить его от других (допустимых) вопросов, знать процедуру допроса, в том числе максимально возможную его продолжительность, процессуальную форму следственного эксперимента, обыска, выемки и предъявления для опознания, а также уметь различать такие следственные действия, как осмотр, обыск, выемка и проверка показаний на месте. Однако, как показывает практика, законные представители несовершеннолетних, допускаемые к участию в уголовных делах, имеют лишь поверхностные представления и знания об уголовном процессе, а чаще всего не имеют их вообще. И никакие экспресс-консультации не помогут законным представителям уяснить все нюансы производства следственных действий с участием несовершеннолетнего.

Вместе с тем высказанные замечания не влияют на общую положительную оценку диссертационного исследования и не ставят под сомнение его теоретическую и практическую значимость.

Результаты диссертационного исследования Е.А. Ухаревой обсуждались на научно-практических конференциях, внедрены в деятельность Адвокатской палаты Брянской области и учебный процесс двух вузов. Основные положения диссертации отражены в шести научных статьях, три из них — в журналах, включенных в перечень ведущих рецензируемых журналов («Вестник Московского государственного областного университета» (серия «Юриспруденция»), «Российский следователь», «Международное уголовное право и международная юстиция»).

В целом автореферат диссертации соответствует предъявляемым требованиям, а его автор заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — уголовный процесс, криминалистика; оперативно-розыскная деятельность.