Современные условия жизни российского общества характеризуются коренными преобразованиями в социальной, экономической и политической сферах. На фоне общей тенденции к демократизации и гуманизации имеют место резкая дифференциация населения по уровню материального обеспечения, глубокий кризис духовного развития общества, перевернувший устоявшуюся систему морально-нравственных ценностей и ориентиров, что отрицательно сказывается на формировании подрастающего поколения.

Проблема борьбы с преступностью несовершеннолетних — одна из наиболее важных и злободневных. Статистические данные свидетельствуют о значительном опережении темпов роста подростковой преступности аналогичных показателей по другим ее видам¹. В то же время именно несовершеннолетние, как самые незащищенные и наиболее уязвимые члены общества, становятся жертвами различных преступных посягательств.

К сожалению, сегодня дети и подростки в полной мере не защищены от разнообразных проявлений сексуальной², корыстной и иной эксплуатации со стороны взрослых. Насилию в различных его формах подвергаются ежегодно до 2 миллионов несовершеннолетних; по разным источникам от 50 до 500 тысяч детей каждый год убегают из семей и специальных учреждений, спасаясь от жестокости родителей, воспитателей, сверстников; участились случаи похищения детей с целью получения выкупа.

Стремительно растет количество грабежей (открытого хищения, главным образом, мобильных телефонов — тенденция нашего времени) и разбоев, совершаемых в отношении несовершеннолетних. По мере увеличения в стране числа беженцев, вынужденных переселенцев и других людей, в силу тех или иных причин вырванных из системы нормальных социальных связей, пополняется слой несовершеннолетних «бомжей». Все это объясняет факт участившегося вовлечения не достигших 18 лет в сферу уголовного судопроизводства.

В сложившейся ситуации возникает необходимость в дополнительных гарантиях защиты прав и законных интересов представителей указанной категории лиц при производстве следственных действий с их участием, в частности, при допросе несовершеннолетних (как подозреваемых, обвиняемых, так и свидетелей, потерпевших, нередко оказывающихся единственными очевидцами преступлений и в силу этого располагающих очень важной информацией, определяющей весь ход расследования по уголовному делу).

Предусмотренное УПК РФ участие специалиста (педагога или психолога) в допросе несовершеннолетнего — следственном действии, в ходе проведения которого опасность оказания неправомерного воздействия на психику допрашиваемого наиболее велика, — является определенной гарантией защиты прав несовершеннолетнего от нетактичного с воспитательной точки зрения поведения должностного лица. К сожалению, сегодня уголовно-процессуальный закон ничего об этом не говорит, что позволяет многим исследователям толковать задачи специалиста лишь в рамках содействия уголовному судопроизводству, а не охраны прав несовершеннолетних, которые, к слову, довольно часто нарушаются (как следствие грубого несоблюдения процессуальных норм).

Так, например, протоколы, свидетельствующие об участии педагога в допросе свидетелей и потерпевших, не достигших 14 лет, содержали лишь 7 из 150 изученных нами уголовных дел, в то время как согласно положениям ст. 191 УПК РФ присутствие педагога в означенных случаях является обязательным. При этом результаты проведенного анкетирования сотрудников правоохранительных органов рисуют иную картину: 58,2% опрошенных заявили, что всегда приглашают педагога и законного представителя на допрос несовершеннолетнего (независимо от того, в какой процессуальной роли — свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого — он выступает). В свою очередь 22,7% опрошенных практических работников открыто признались, что педагога вообще не приглашают, но законный представитель присутствует всегда. Таким образом, сложившаяся на сегодняшний день ситуация с соблюдением в ходе допроса несовершеннолетних норм уголовно-процессуального закона и обеспечением прав допрашиваемых далека от идеальной.

Возможным из нее выходом, который к тому же способен как-то разрешить многолетнюю дискуссию о процессуальной природе педагога, нам представляется один из следующих вариантов совершенствования уголовно-процессуального закона:

1) разработка норм, регулирующих общие (цели; права и обязанности; обстоятельства, исключающие возможность участия в судопроизводстве; порядок отвода) и специальные (касающиеся производства конкретных следственных и судебных действий) вопросы процессуальной деятельности педагога и признание его тем самым самостоятельной процессуальной фигурой;

или

2) замена в УПК термина «педагог» на «специалист в области возрастной или педагогической психологии» и закрепление его участия (как обязательного, так и факультативного) во всех следственных действиях с участием несовершеннолетних.

Второй вариант изменения уголовно-процессуального закона, на наш взгляд, более предпочтителен, поскольку его реализация на практике обеспечит возможность участия психолога в допросе несовершеннолетних свидетелей и потерпевших, что сегодня законом не предусмотрено (в отличие от допроса несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых), в то время как потребность в этом назрела давно³. С учетом изложенного нам видится целесообразным:

• —   дополнение ст. 168 УПК РФ «Участие специалиста» положениями примерно следующего содержания: «При производстве следственных действий с участием несовершеннолетнего в возрасте до шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии, участие специалиста в области возрастной или педагогической психологии обязательно. При производстве следственных действий с участием несовершеннолетнего в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет специалист в области возрастной или педагогической психологии приглашается по усмотрению следователя»;
  
• —   изложение ч. 1 ст. 58 УПК РФ «Специалист» в следующей редакции: «Специалист — лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном настоящим Кодексом, для оказания помощи в их проведении, для содействия в обнаружении...», что создаст общую правовую основу для привлечения указанных выше специалистов.

На наш взгляд, подобное совершенствование уголовно-процессуальных норм предпочтительнее, нежели предложение С.В. Матвеева о необходимости отражения в УПК РФ приоритета участия психолога в следственных и судебных действиях с участием несовершеннолетних путем законодательного закрепления возможности участия педагога в уголовном судопроизводстве только как альтернативы участию психолога при невозможности обеспечения участия последнего⁴.

Представляется также целесообразным дополнение ст. 191 УПК РФ «Особенности допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля» следующим положением: «Допрос несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля не может продолжаться без перерыва более двух часов, а в общей сложности более четырех часов в день», поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 6 УПК РФ уголовное судопроизводство имеет своим назначением не только защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения (что законодатель подтвердил, установив в ч. 1 ст. 425 подобное ограничение времени допроса несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого), но прежде всего защиту прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений. Необходимость реализации означенного предложения подтверждают результаты проведенного нами анкетирования: 66% опрошенных высказались «за». К тому же это вполне согласуется с данными экспериментальной психологии, доказывающими, что несовершеннолетние не обладают достаточно устойчивым вниманием и не могут длительное время сосредоточиться на предмете допроса⁵.

Указанное совершенствование норм уголовно-процессуального закона, на наш взгляд, будет способствовать повышению результативности следственных действий, проводимых с участием несовершеннолетних, а также послужит дополнительной гарантией обеспечения их прав и законных интересов.