«...Я еще раз положительно утверждаю, что есть особенное свойство у многих в человечестве — это любовь к истязанию детей, но одних детей. Тут именно незащищенность-то этих созданий и соблазняет мучителей, ангельская доверчивость дитяти, которому некуда деться и не к кому идти, — вот это-то и распаляет гадкую кровь истязателя»¹. Эти слова великого русского классика Ф.М. Достоевского, высказанные более 150 лет, не утратили актуальности и в наши дни. Средства массовой информации ежедневно освещают происшествия, связанные убийствами детей пьяными родителями или подростками, а также оставлением новорожденных на заброшенных стройках, в лесу, мусорных контейнерах и пр.

Ужасает и тот факт, что проблема детоубийства приобрела общемировой масштаб. Так, на конференции по правам человека в Сеуле эмигранты из Северной Кореи описывали случаи принудительного аборта и детоубийств. К примеру, женщину на восьмом месяце беременности принудили сделать аборт в связи с тем, что отец ее будущего ребенка китаец, а в одном из северокорейских приютов за три месяца вследствие болезней и недоедания умерли 23 ребенка разных возрастов².

Для Японии подобные случаи также перестали быть редкостью. Так, в г. Осака 22-летняя Эми Козука была арестована по обвинению в убийстве своей двухмесячной дочери. Приведенная в бешенство криком девочки, она швырнула ребенка на пол. Из-за полученной черепно-мозговой травмы ребенок скончался. По подозрению в убийстве своего месячного сына была задержана 25-летняя Юку Шимуцу. Раздраженная мать решила успокоить плачущего ребенка, засунув ему глубоко в глотку свернутое полотенце. Ребенок задохнулся. За два месяца до этого похожий инцидент произошел с отцом плачущей девочки. Он ударил дочь головой о бетонный пол. Ребенок впал в кому, а через несколько дней скончался³.

Сравнительно-правовой анализ норм, предусматривающих ответственность за убийство в уголовных законодательствах стран Восточной Азии (Японии, КНР, Республики Корея), показывает, что их регламентация не отличается единообразием. Во-первых, в названных странах разнится перечень преступлений против жизни. Во-вторых, при построении диспозиций уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за убийство, законодатели используют разную терминологию. В-третьих, в данных странах по-разному сконструированы санкции за умышленное и неумышленное причинение смерти.

Нормы о преступлениях против жизни по УК Японии⁴ включают в себя: убийства; прерывание беременности и оставление на произвол судьбы.

Отдельная норма, регулирующая детоубийство, в кодексе отсутствует. Соответственно ответственность за убийство ребенка (в т.ч. новорожденного) наступает по общей норме, сформулированной в ст. 199 УК Японии («Убийство»). На наш взгляд, это не совсем корректно, тем более что по отмененной в 1995 г. ст. 200 УК Японии предусматривалась ответственность за убийство родственника по прямой восходящей линии (т.е. отца, матери, свекра, свекрови, тещи и т.д.)⁵. Убийство же малолетнего, беззащитного ребенка японский законодатель оставил без внимания.

Правда, нельзя не отметить, что Особенная часть УК Японии не проводит дробной классификации составов преступлений, а определяет широкие пределы видов и размеров наказаний за каждое конкретное преступление. Поэтому судьи могут назначать наказания в соответствии с тяжестью совершенного преступления, наличием смягчающих и отягчающих вину обстоятельств, а также социальной и политической обстановкой в стране. В случае совершения детоубийства виновного в худшем случае могут приговорить к смертной казни, к пожизненному отбыванию наказания с физическим трудом, а в лучшем — к трем годам лишения свободы с физическим трудом. Но здесь возникает следующая проблема: как избежать произвола и субъективизма судебной власти? При таком широком толковании закона и условии, что судья по тяжким преступлениям выносит решение единолично, может иметь место подкуп судьи для вынесения более мягкого приговора. Вообще, вся судебная система Японии в работе придерживается принципа: «Осудить преступление, но проявить снисхождение к преступнику». Отсюда — большое количество мягких приговоров и отсрочка их исполнения, которые повлекли всплеск жестоких убийств. В 200 км от г. Токио (префектура Фукусима) полицейские арестовали 17-летнего юношу, который убил свою мать, обезглавив и принеся ее голову в сумке в полицейский участок. В 2004 г. 11-летняя школьница убила свою одноклассницу, нанеся ей удар ножом в шею. За год до этого 12-летний мальчик убил 4-летнего малыша, столкнув с крыши многоэтажного дома. Эти и многие другие факты послужили толчком к тому, что в апреле 2007 г. Нижняя палата парламента Японии проголосовала за снижение возрастного ценза за совершение тяжких преступлений до 11 лет⁶.

УК Китая⁷ в гл. 4 «Преступления против права граждан на жизнь и демократических прав граждан» предусмотрены следующие виды убийств: умышленное и умышленное при смягчающих обстоятельствах (ст. 232); неумышленное (ст. 233). Как и в Японии, китайский законодатель не регламентирует детоубийство как самостоятельный состав преступления, что, по нашему мнению, не соответствует международным правовым стандартам. Объяснение данному факту уходит своими корнями в Древний Китай, где родители по закону имели полную власть над рожденным у них ребенком. Если новорожденная была девочкой, ее, как правило, убивали, чаще топили в реке, либо продавали. Мальчиков такая участь касалась крайне редко, так как они нужны были для службы в армии и физической работы. На сегодняшний день ситуация изменилась, но не кардинально. В современном Китае и сегодня девочкам предпочитают мальчиков. Возможности УЗИ определять пол ребенка на ранних сроках привели к массовым абортам, что заставило власти КНР запретить данную процедуру. «Ненужных» новорожденных девочек подбрасывают в общественных местах, убивают (чаще топят) или продают⁸. В соответствии со ст. 232 УК Китая умышленное убийство наказывается смертной казнью, бессрочным лишением свободы или лишением свободы на срок свыше 10 лет; при смягчающих обстоятельствах — наказывается лишением свободы на срок от 3 до 10 лет. Причем смягчающие или отягчающие вину обстоятельства в законе отражения не нашли. Поэтому оценку тому, имеются ли в действиях виновного смягчающие вину обстоятельства или нет, суд дает, ориентируясь на чисто субъективные признаки конкретного преступления, что практически бывает трудно установить.

УК Республики Корея⁹ (далее — УК РК) несколько по-иному подходит к охране человеческой жизни. Глава 24 УК РК «Преступления, связанные с лишением человека жизни» предусматривает несколько составов убийств. Часть 1 ст. 250 УК РК образует основной состав умышленного убийства, наказание за которое варьирует от смертной казни до пожизненных каторжных работ или на срок не менее 5 лет. Часть 2 ст. 250 УК РК предусматривает квалифицированный состав убийства — убийство своего родственника по прямой линии или родственника своего супруга — подлежит наказанию в смертной казни или лишения свободы пожизненно или на срок не менее 7 лет. Данный состав очень схож с отмененным в УК Японии убийством родственников по прямой восходящей линии. Корейский законодатель пошел дальше и не стал ограничиваться только восходящей линией, поэтому под действие ч. 2 ст. 250 попадают лица, убившие своих малолетних детей. Кроме того, в УК РК предусмотрен привилегированный состав убийства — детоубийство, субъектом которого могут выступать родственники по прямой линии (мать, отец, брат, сестра и т.д.). Неотъемлемым признаком данного состава являются те обстоятельства, что убийство ребенка было совершено «во избежание позора или невозможности его принести либо по каким-то другим смягчающим причинам». Однако здесь законодателем не определены конкретные обстоятельства, которые могут быть признаны смягчающими. Наказание за такое преступление не может превышать 10 лет каторжных работ.

Считаем, что, несмотря на общую схожесть в размерах наказаний, предусмотренных за совершение убийства (детоубийства), в Японии, КНР и Республике Корея, наиболее проработан и систематизирован данный состав корейским законодателем.