Диссертация «Проблемы процессуальной дееспособности несовершеннолетних в уголовном судопроизводстве (досудебное производство)», выполненная Н.В. Солонниковой на кафедре уголовного процесса Краснодарского университета МВД России под руководством кандидата юридических наук, доцента О.В. Гладышевой, представлена на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — «уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность».

Уголовный процесс традиционно рассматривается не только как система регламентированных законом процессуальных действий по возбуждению, расследованию, рассмотрению и разрешению по существу уголовных дел (уголовно-процессуальная деятельность), но и как система возникающих в сфере этой деятельности уголовно-процессуальных отношений.

Участники уголовного судопроизводства, осуществляя уголовно-процессуальную деятельность, вступают в различные правовые отношения, которые очень многообразны. Категория «уголовно-процессуальные отношения», являясь одной из ключевых в механизме уголовно-процессуального регулирования и уголовно-процессуальной науке, обусловливает необходимость детального изучения объектов, субъектов и содержания этих правоотношений применительно к специфике уголовного судопроизводства. Для того чтобы стать субъектом правоотношений, необходимо обладать правосубъектностью, одним из элементов которой является дееспособность. Под дееспособностью понимается способность субъекта своими действиями приобретать для себя права и обязанности, осуществлять и исполнять их. Дееспособность активно исследуется в теории государства права, не будучи объектом пристального внимания ученых в отраслевых юридических науках, за исключением гражданского права, где вопросы гражданской дееспособности изучаются в рамках учения о лицах.

В свете сказанного безусловно актуальными являются исследования отраслевой дееспособности, в частности уголовно-процессуальной дееспособности, которая, имея свои специфические особенности, отличается от дееспособности в других отраслях права. К тому же сама категория «уголовно-процессуальная дееспособность» является недостаточно изученной в науке уголовно-процессуального права. Еще более актуальными необходимо признать исследования, посвященные уголовно-процессуальной дееспособности несовершеннолетних участников уголовного судопроизводства, в отношении которых закон создает особый охранительный режим, исходя из возрастных (психологических, физиологических и иных) особенностей. Подобного рода изыскания в науке не проводились, что обусловливает актуальность и определенную научную новизну диссертационного исследования Н.В. Солонниковой.

Цель исследования автором была определена как разработка концепции процессуальной дееспособности несовершеннолетних участников в современном уголовном судопроизводстве. Данная цель была успешно достигнута соискателем посредством решения задач, сформулированных на с. 6–7 автореферата.

На защиту вынесено 10 аргументированных и продуманных автором положений, в которых прежде всего и выражается научная новизна кандидатской диссертации.

Структура работы логически последовательна и способствует решению задач, поставленных соискателем. Работа состоит из введения, четырех глав (девяти параграфов), заключения, списка использованной литературы.

Преимуществом рецензируемой работы является то, что Н.В. Солонниковой в ходе исследования использовалась научная литература не только по уголовно- процессуальному праву, но и по другим отраслям права, а также по теории права. Кроме того, наряду с уголовно-процессуальным законодательством соискателем было изучено уголовное, гражданское, гражданско-процессуальное, административное и другое отраслевое законодательство в части, имеющей отношение к теме исследования.

Выводы диссертанта основаны на обобщении материалов 152 уголовных дел, рассмотренных судами г. Краснодара, статистических данных МВД России. Полагаем, что немаловажную роль сыграло использование личного опыта работы Н.В. Солонниковой в качестве следователя.

В рецензируемом автореферате содержится ряд положений, заслуживающих безусловной поддержки и положительной оценки. Так, нельзя не согласиться с обоснованным мнением о том, что в УПК РФ должно быть больше норм, регламентирующих участие несовершеннолетних свидетелей и потерпевших в уголовном судопроизводстве, которые автор предлагает сосредоточить в одной главе — гл. 50 УПК РФ, ныне посвященной только производству по делам о преступлениях несовершеннолетних (с. 9, 10 автореферата). Не случайно законодателя иногда упрекают за то, что в УПК РФ для подозреваемых и обвиняемых закреплено больше гарантий, чем для потерпевших, хотя назначение уголовного судопроизводства в первую очередь составляет защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (п. 1 ч. 1 ст. 6 УПК РФ).

Поскольку возраст несовершеннолетнего является основным фактором в определении его уголовно-процессуальной дееспособности, диссертант по аналогии с п. 1 ч. 1 ст. 421 УПК РФ предлагает нормативно обязать дознавателя, следователя и суд устанавливать возраст, число, месяц и год рождения несовершеннолетних свидетелей и потерпевших (с. 12–13, 27 автореферата). Полагаем, что дополнительная регламентация этого вопроса в УПК РФ не будет лишней, поскольку установление точного возраста важно для реализации процессуального статуса несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего), хотя бы в свете ст. 45, 191 и 280 УПК РФ.

Автором предпринята попытка сформулировать нормативные правила получения от несовершеннолетнего объяснений в стадии возбуждения уголовного дела (с. 13, 23–25 автореферата). В целом не возражая против предложенных правил и условий, которые призваны охранять права и законные интересы несовершеннолетних, участвующих в проверочных действиях, мы вместе с тем хотели бы отметить, что с позиции законодательной техники вряд ли целесообразно в текст закона включать нормы о получении объяснений от несовершеннолетних в ходе опроса в отсутствие подобных норм, действующих в отношении совершеннолетних лиц.

С теоретической точки зрения интересным представляется предложение соискателя о выделении видов уголовно-процессуальной дееспособности и их подвидов (полной и ограниченной, которая, в свою очередь, по мнению Н.В. Солонниковой, может быть условной, частичной и делегированной) (с. 10, 16–17 автореферата).

Заслуживают внимания и дальнейшего обсуждения предложения диссертанта о совершенствовании процессуального статуса законного представителя несовершеннолетнего и усилении его роли в уголовном судопроизводстве (с. 19–20 автореферата). Так, достаточно рациональной видится мысль соискателя о необходимости предоставления не только несовершеннолетнему, но и его законному представителю копий процессуальных документов, выражающих суть подозрения и обвинения. Это может способствовать повышению активности законных представителей в уголовном процессе. Вместе с тем трудно согласиться с категоричностью вывода автора о том, что «нормативное регулирование процессуального статуса законных представителей является достаточно фрагментарным» (с. 19 автореферата). Следует признать, что по сравнению с УПК РСФСР 1960 года УПК РФ сделал значительный шаг вперед, более или менее подробно регламентировав вопросы участия законных представителей несовершеннолетних правонарушителей как в досудебном, так и в судебном производстве.

Справедливыми являются выводы диссертанта о необходимости дополнения УПК РФ нормами, регламентирующими особенности ознакомления несовершеннолетних (в том числе малолетних) свидетелей и потерпевших с постановлением о назначении судебной экспертизы и заключением эксперта (с. 28–29 автореферата). Автор не без оснований предлагает включить законного представителя несовершеннолетнего в число лиц, имеющих право знакомиться с указанными процессуальными документами не по окончании предварительного расследования, как сейчас это предусмотрено п. 7 ч. 2 ст. 426 УПК РФ, а по мере их появления в материалах уголовного дела.

Вместе с тем, несмотря на бесспорные положительные моменты, следует высказать несколько замечаний.

1. Уголовно-процессуальную дееспособность соискатель определил как совокупность условий, при наличии которых участник уголовного судопроизводства приобретает возможность самостоятельно осуществлять уголовно-процессуальные действия и принимать необходимые решения, дозволенные уголовно-процессуальным законом, с целью защиты законного интереса, осознавать последствия их реализации и ответственность за неисполнение обязательств и в случаях, установленных УПК РФ, нести ее (с. 17 автореферата). Не вдаваясь в подробный анализ данного определения, которое небезупречно прежде всего с позиции теории государства и права, укажем на его недостаток, который имеет отношение непосредственно к уголовному судопроизводству. Правом осуществлять процессуальные действия и принимать процессуальные решения в производстве по уголовному делу наделены только дознаватель, следователь, прокурор, суд как представители государственной власти. Другие участники (в частности, некоторые со стороны обвинения, все со стороны защиты, все «иные») таким правом не обладают. Следовательно, определение уголовно-процессуальной дееспособности, данное Н.В. Солонниковой, требует корректировки.

2. Во второй главе диссертации «Участники уголовного судопроизводства, призванные осуществлять защиту интересов несовершеннолетних» рассматриваются такие участники, как законный представитель, защитник, педагог и психолог (с. 19–22 автореферата). Представляется, что в данной главе автор использует термин «защита» то исключительно в процессуальном смысле, когда речь идет о законном представителе или защитнике, то в широком, когда характеризуются педагог и психолог как особые субъекты производства по уголовным делам с участием несовершеннолетних. Однако едва ли такой подход можно считать оправданным. Педагог (психолог) — это «иной» участник уголовного судопроизводства, процессуально не заинтересованный в исходе дела, в отличие от участников со стороны защиты или обвинения.

Кроме того, мы не можем согласиться с целью уголовно-процессуальной деятельности педагога (психолога), определенной Н.В. Солонниковой как оказание психологической помощи несовершеннолетнему (с. 21 автореферата). На наш взгляд, педагог (психолог) привлекается к участию в допросе несовершеннолетнего для того, чтобы оказать содействие следователю, дознавателю, суду в получении полных и достоверных показаний от допрашиваемого. Цель участия педагога (психолога), определенная соискателем, не имеет процессуального значения, в то время как цель уголовно-процессуальной деятельности любого участника должна иметь процессуальный характер. К тому же цель — это конечный результат, то, к чему нужно стремиться, а применение данной характеристики цели к оказанию психологической помощи едва ли корректно.

3. Сложно поддержать мнение соискателя о том, что адвокат-защитник несовершеннолетнего подозреваемого (обвиняемого) является «относительно самостоятельным субъектом уголовно-процессуальной деятельности» (с. 20 автореферата), выполняет «вспомогательную роль и обязан согласовывать свои действия, позицию с законным представителем несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, подсудимого» (с. 11 автореферата). На наш взгляд, данная позиция противоречит не только действующему законодательству, но и существу (назначению) участия защитника в уголовном судопроизводстве. Адвокат-защитник — профессиональный участник производства по уголовному делу, задачей которого является защита прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказание им юридической помощи. Согласно п. 14 Основных положений о роли адвокатов, принятых восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступлений в августе 1990 г. в Нью-Йорке, адвокаты, оказывая помощь своим клиентам при осуществлении правосудия, должны добиваться соблюдения прав человека и основных свобод, признаваемых национальным и международным правом, и должны всегда действовать свободно и настойчиво в соответствии с законом и признанными профессиональными стандартами и этическими нормами...

4. К числу непринципиальных замечаний следует отнести отсутствие в разделе автореферата «Общая характеристика работы» информации о методологии исследования, а также использование автором в предлагаемых им проектах норм УПК РФ словосочетания «следственные и процессуальные действия» (с. 12, 22 автореферата): согласно п. 32 ст. 5 УПК РФ следственное действие — это разновидность процессуального действия, поэтому их совместное упоминание при использовании союза «и» недопустимо, тем более в тексте УПК РФ.

Однако высказанные замечания во многом носят дискуссионный характер, не влияют на общую положительную оценку диссертационного исследования и не ставят под сомнение его теоретическую и практическую значимость.

Результаты диссертационного исследования Н.В. Солонниковой получили официальное одобрение в нескольких направлениях: они используются в учебном процессе Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия, внедрены в практическую деятельность органов предварительного расследования г. Краснодара и обсуждались на научно-практических конференциях. Основные положения диссертации отражены в шести научных статьях, две из них — в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ, — в журналах «Российский следователь» и «Общество и право».

В целом автореферат диссертации соответствует предъявляемым требованиям, а его автор, Солонникова Нина Валерьевна, заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — «уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность».