Для характеристики некоторых форм девиантного поведения подростков и молодежи социологи используют такое понятие, как отклоняющаяся социализация. Этот феномен наряду с делинквентным поведением включает в себя асоциальные поступки, при которых не совершается правонарушений, не преодолевается запретный моральный барьер, но при этом поведение человека не соответствует социальным ожиданиям и дезорганизует общество и его легитимные структуры. Такие отклонения обычно выражаются в виде обмана и халатности, бездействия и пассивности, раздражительности и конфликтности, грубости и агрессивности. Незначительные и случайные проявления таких отклонений легко устранимы, но устойчивые и умышленные их формы преодолеваются с трудом и зачастую приводят к нарушениям несовершеннолетними установленных правил и правонарушениям [1, с. 112]. В рамках настоящей статьи предлагается рассмотреть только отдельные современные тенденции генезиса делинквентного поведения подростков и несовершеннолетней молодежи.

Известно, что преступность этой категории молодых людей имеет особую специфику. И дело здесь не столько в биологическом факторе, определяемом возрастом, сколько в социальном развитии таких детей и тех условиях, в которых они оказались в силу различных обстоятельств.

Сегодняшние несовершеннолетние преступники — это подростки, которые в условиях провозглашения ранее осуждавшихся «частнособственнических» норм поведения, существования взаимоисключающих ценностных ориентиров, культурного вакуума приняли смягчение моральных и правовых норм за полное их отсутствие. Трансформация социального строя, принятие ценностей обеспеченного образа жизни вызвали небывалый рост личностных притязаний и усиление ориентации «на красивую жизнь». В силу своего маргинального положения подростки не могут знать социально одобряемых способов реализации своих скороспелых потребностей. Родительский авторитет, ранее дававший позитивные ориентиры и предотвращавший негативное поведение, зачастую оказывается бессильным [2, с. 91].

Значительно пошатнулся и прежний уровень влияния общественных институтов. Государство и общество с начала 90-х годов уделяли все меньше внимания проблемам несовершеннолетних и молодежи. Так, был упразднен Госкомитет по делам молодежи, создававшийся для разработки и координации реализации молодежной политики в стране (восстановлен указом Президента РФ лишь в сентябре 2007 г.); сократилось финансирование молодежных программ. Например, в бюджете на 2002 г. на нужды образования выделено всего 3% от ВВП, в то время как в советское время стабильно выделялось 7%, что соответствовало доле, направляемой на это промышленно развитыми странами. Впервые со времен гражданской войны в России появились сотни тысяч беспризорных детей, зачастую не умеющих ни читать, ни писать. По разным оценкам их насчитывается до 2,5 миллионов [3, с. 11–13]. Резко возросла подростковая преступность.

Специалисты установили, что отмеченную специфику преступности тинэйджеров определяет своеобразный, отличный от взрослых, механизм становления подростка на преступный путь (см.: например, работы Алексеева А.И., Долговой А.И., Бородина С.В., Кудрявцева В.Н. и др.). Несовершеннолетние ограничены в своей активности и самостоятельности при взаимодействии со средой: они не выбирают себе родителей и воспитателей, подавляющее большинство не имеет собственных средств к существованию. При возникновении конфликтов, связанных в одном случае с нахождением в семье, которая не хочет, не может или не умеет их воспитывать, в другом случае — с неудачами в учебном заведении (в том числе напряженность в отношениях с коллективом или педагогами), и протестом, определяемым попыткой сохранения уважения к себе, средством снятия напряжения зачастую выступают девиантные досуговые связи и сближение с лицами криминального поведения.

«Мотивы роста» проявляются в самой противоречивой форме: подросток доказывает своему окружению, что он — личность, подчеркивая в то же время, что он как все. Мотивы поступков часто определяются «детским анархизмом»: хочу иметь все и сразу (угоны транспорта от «хочу покататься на машине», кражи от «хочу сладкого»); или вытекают из зависимости от взрослых и неумения находить законные способы обеспечения своих потребностей и интересов (побеги из дома, расправы над родителями или лицами, их заменяющими) [4, с. 245].

Многочисленные исследования (в том числе проведенные студентами факультета социологии МГУ в рамках движения «Содействие уголовной реформе», а также кафедры социальной безопасности Уральского государственного политехнического университета — УПИ в нескольких воспитательных колониях в октябре 2000 г. и мае 2006 г.) позволили выявить ряд проблем, значимых для определения направлений общесоциальной и специальной профилактики преступности несовершеннолетних.

Так, причины своего преступного поведения подростки объясняют следующим образом:

• —   «по глупости» — 12,4%;
  
• —   «из-за денег» — 12,4%;
  
• —   наркотики — 12,3 %;
  
• —   алкоголь — 10%;
  
• —   «из-за голода» — 5,1%;
  
• —   от нехватки внимания со стороны семьи — 2,7%;
  
• —   несчастная любовь — 0,9%.

Наравне с этим к ведущим факторам участия в преступлениях несовершеннолетние относят неблагополучие в семье, приведшее к бродяжничеству и приобщению к «самостоятельной жизни» в кругу таких же сверстников либо взрослых — 13% («из-за друзей»). Для 24,8% респондентов характерны бесконтрольность и несоответствие потребностей средствам их достижения.

Это становится объяснимым из характеристик, данных подростками особенностям семейно-родственной атмосферы, в которой они выросли. Так, росли в неполной семье (нет одного из родителей) 36,4% (в том числе в условиях развода родителей — 5%, при наличии отчима — 7,4%); воспитывались дедушкой и бабушкой — 7,4%. Многие отмечают серьезные потрясения под влиянием обстановки в семье: для 13% — смерть близкого человека; для 10% — нахождение одного из родителей или близких родственников в местах отбывания наказания. Стрессы постоянно испытывали несовершеннолетние, которые упоминают о фактах насилия (9%); о наличии в семьях алкоголиков (12%); наркоманов (4%).

В этой связи следует отметить серьезное дестабилизирующее общество влияние институционального кризиса семьи, наблюдающегося в нашей стране значительное время и проявляющегося в разладе семейной ячейки, в конфликтности внутрисемейных отношений. Даже полная семья перестает быть препятствием для криминализации детей. А в обеспеченных семьях отчетливо проявляется комплекс «единственного чада», ожидающего от других людей «родительского» отношения к себе. Когда такие надежды не совпадают с реальностью, наступает разочарование и, как следствие, уход в мир грез, фантазий. Уходу в это идеализированное «зазеркалье» способствует сначала алкоголь, а затем наркотики. Такие подростки отвергают ценности и родительские, и всего общества, а их делинквентность выступает неизбежной реакцией протеста[2, с. 94]. Эта категория чаще других собственную вину перекладывает на родителей, причем с взаимоисключающими претензиями: одни — «родители не смогли предоставить мне все, что есть у других», вторые — «родители меня баловали, разрешали все, абсолютно не контролировали».

Достаточно часто протест на ситуацию реализуется в виде агрессии в отношении родителей, сверстников из другого круга общения или поведения, выступая актом реагирования на неосознанную идентификацию педагогического, информационного и других форм нефизического насилия [5, с. 68–70], а также в виде побега из дома, бродяжничества и (либо) вхождения в подростково-молодежные группировки делинквентной активности. Здесь они попадают не только в новый временной и пространственный этап жизни, но и в новую правовую среду.

Сегодняшние российские молодежные группировки значительно отличаются от подростковых микрокультур, образовывавшихся по территориальному признаку с целью защиты двора от «чужаков» в довоенное и доперестроечное время. Их отличают не только нетерпимость к представителям других молодежных культур, но и сохранение и воспроизводство тюремных норм и обычаев, строгое распределение функций, жесткое возрастное структурирование, постоянные социальные связи, самовоспроизводство за счет рекрутирования новых членов и сбора средств в общий фонд (по типу традиционных «казанских») [6, 7]. К этому их привела новая экономическая ситуация: они перестали драться за территорию и начали искать способы зарабатывать деньги, прежде всего нелегальные. Прежние дворовые девиантные формирования стали более организованными, а самое главное — экономически эффективными преступными группами.

Попробуем не согласиться с документом ООН, утверждающим, что поведение молодежи, не укладывающееся в рамки принятых социальных норм и ценностей, часто является особенностью процесса взросления и имеет свойство спонтанно завершаться при переходе во взрослую фазу; большинство подростков совершают мелкие правонарушения без последующего выбора преступной карьеры [8]. По результатам исследований (и не только российских) подростки нередко создают стабильные криминальные группы с соответствующей субкультурой и с возрастом начинают включаться в деятельность взрослых преступных группировок (статистические данные о поведении несовершеннолетних во многих странах свидетельствуют, что от 50 до 60% правонарушений совершается ими в группах) [9]. Сегодня подростковые групповые микрокультуры формируют образцы поведения, имеющие символическое значение для индивидуального правонарушителя, который нередко ассоциирует себя с какой-либо группой. Более того, у российских исследователей есть серьезные основания утверждать: связи между «традиционными» группировками и организованной преступностью очевидны, они образуют молодой резерв мафии, особо отличившиеся представители которого в дальнейшем войдут в те или иные преступные сообщества [10, с. 67; 11, с. 65; 12, с. 57].

К сожалению, групповой характер делинквентности подростков расходится со стереотипами антикриминальной стратегии молодежной политики и нередко игнорируется в воспитательной и правоохранительной деятельности, при разработке стратегических и тактических планов общего, специального и индивидуального предупредительного воздействия на подрастающее поколение.

В настоящее время, когда социологи «сигнализируют» о сохраняющихся и появляющихся вновь полях социальной нестабильности [13], актуальной является коррекция системы работы по предупреждению преступности несовершеннолетних по следующим направлениям:

1) изменение государственной политики в области укрепления института семьи и работы с молодежью, а также механизма распределения бюджетных статей в пользу реализации федеральных программ, принятых в этом направлении;

2) совершенствование организации и деятельности государственных органов и общественных формирований по профилактике правонарушений несовершеннолетних, в первую очередь через подготовку и привлечение к этой работе квалифицированных кадров;

3) развитие сферы досуга, физической культуры и спорта;

4) организация правового и патриотического воспитания подростков, в том числе в учебных заведениях;

5) последовательные шаги по созданию ювенальной юстиции, специализирующейся на предварительном и судебном расследовании уголовных дел в отношении несовершеннолетних.

Литература

1. Ковалева А.И. Концепция социализации молодежи: нормы, отклонения, социальная траектория // Социол. исслед. 2003. № 6.
2. Антонов А.И., Лебедь О.Л. Несовершеннолетние преступники: кто они? // Социол. Исслед. 2003. № 4.
3. Дети улицы. Образование и социальная адаптация беспризорных детей: Доклад. М., СПб.: Интеллект-Центр, 2001.
4. Долгова А.И. Криминология: краткий учебный курс. М., 2001.
5. Шипунова Т.В. Агрессия и насилие как элементы социокультурной реальности // Социол. исслед. 2002. № 4.
6. Агеева Л.В Казанский феномен: миф и реальность. Казань, 1991.
7. Гильманов И.М. Криминологическая характеристика антиобщественных подростково-молодежных группировок Республики Татарстан: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук, Казань, 1995.
8. United Nations Guidelines for the Prevention of Juvenile Delinguensy (The Riyadh Guidelines). Adopted and proclaimed by General Assembly resolution 45/112 of 14 December 1990.
9. Klein M.W., Kerner H.-J., Maxson C.L.(eds.) The Eurogans Paradox: Street Gangs and Youth Grops in the U.S. and Europe. Dordrecht, 2001.
10. См.: Татидинова Т.Г. Организованная преступность и молодежь // Социол. исслед. 2000. № 1.
11. Лунеев В.В Организованная преступность, уголовный терроризм в условиях глобализации // Социол. исслед. 2002. № 3.
12. Салагаев А.Л., Шашкин А.В. Молодежные группировки — опыт пилотного исследования // Социол. исслед. 2004. № 5.
13. Великая Н.М. Проблемы консолидации общества и власти // Социол. исслед. 2005. № 5; Иванов В.Н. Федерализм и безопасность // Социол. исслед. 2004. № 6; Жуков В.Н. Модернизация социальных отношений в России: замыслы, итоги, возможности // Социол. исслед. 2005. № 6; и др.