В мае 1920 г. в Москве возникла молодежная группа социал-демократов. Она состояла всего из нескольких человек, но это не помешало ей вскоре оформиться в Российский социал-демократический союз рабочей молодежи. В своей оппозиции комсомолу и коммунистической партии союз был радикальнее, чем «взрослые меньшевики» из РСДРП. Союз пытался завязать связи на фабриках и заводах, устраивал собеседования и вскоре привлек внимание ВЧК. В августе 1920 г. союз подвергся разгрому, но через полтора месяца его организация была восстановлена. Более того, организации РСДСРМ появились в крупных городах: Петрограде, Киеве, Одессе, Харькове, Воронеже. Социал-демократические идеи привлекали, прежде всего, интеллигенцию и квалифицированных рабочих. Тогда еще была возможность выступать на собраниях молодежи, где члены союза вели острые дискуссии с комсомольцами. Видный меньшевик С.Волин вспоминал: «В этих дискуссиях союз обычно имел успех среди беспартийной молодежи, но добиться слова и говорить было трудно и собрания нередко кончались избиением членов союза и их изгнанием с собрания»¹. По свидетельству С. Волина наибольший успех союз имел в профессиональном союзе печатников, находившемся под влиянием меньшевиков.

В декабре 1920 г. московская организация приняла устав союза. Организация внутренней жизни РСДСРМ очень напоминала комсомольскую. Если изначально меньшевики выступали за преимущественно территориальный принцип построения партии, то РСДСРМ стремился к созданию первичных организаций прежде всего на фабриках и заводах. РСДСРМ и РКСМ постоянно обменивались обвинениями в полном организационном подчинении молодежных союзов партиям, подчеркивая свою самостоятельность — на практике ложную. С. Волин признавал: «Сохранив внешние организационные формы и особый интерес к проблемам молодежи, союз был идеологически и практически частью партии, тем более, что многие из его совсем юных членов были уже ветеранами подполья, в котором процесс созревания можно сравнить с таким же процессом, происходившим в первый период существования партии»². Ветеран меньшевистского движения напоминал, что значительная часть аппарата партии состояла из членов союза. И действительно, в меньшевистских организациях члены РСДСРМ нередко были среди руководителей. Секретарь Центрального Оргбюро союза А. Кранихфельд в начале 1920-х годов считался одним из лидеров партии. Л. Ланде был секретарем Главного комитета РСДРП в Украине, Б. Сапир — одним из руководителей Харьковской партийной организации.

Между тем, как и между комсомольцами и коммунистами, в меньшевистском движении была заметна конфронтация поколений. Старшее поколение меньшевиков считало молодежь слишком экспансивной и радикальной. Г. Кучин писал об этом: «Все эти юноши проявляли удивительную склонность к внешним формам организационного размаха. Чтоб побольше только было групп, побольше изданий... У них у всех страшная потребность в деятельности, рядом с этим все они показались нам «мозговиками», со склонностью к разного рода ревизионизму... Между собой спорили они до умопомрачения»³.

РСДСРМ, как и РКСМ, большое внимание уделял политическому просвещению молодежи. В созданных РСДСРМ кружках из членов союза и сочувствующих им на предприятиях и по месту жительства изучались политическая экономия, произведения классиков марксизма, программа и тактика РСДРП. Особенно тщательно разъяснялось отличие «истинного социализма» от реальностей большевистского режима. Напоминалось, что меньшевики в 1917 г. доказывали рабочим, что пролетариат еще слишком слаб, чтобы брать власть в свои руки, что эта попытка приведет его к новому рабству. Тех рабочих, которые пошли за большевиками, социал-демократы называли несознательными. В социал-демократической пропаганде настойчиво подчеркивались негативные последствия политики большевиков. Самое страшное, по мнению социал-демократов, что она привела к ухудшению положения рабочего класса, завела страну в тупик. «На попытки переизбрать Советы, так или иначе бороться с коммунистами, Советская власть отвечала чекой, тюрьмой, а то и расстрелом», — отмечалась недемократичность большевистской власти⁴.

Но вряд ли стоит признавать оправданным тезис, что «вся страна была против Советской власти и требовала уже перемены политики». Сами, ранее предлагавшие осуществить поворот, подобный тому, который совершили большевики в экономической политике в 1921 г., социал-демократы после этого поворота стали говорить, что НЭП — это становление капитализма, что рабочий класс не может сопротивляться «советскому капитализму», потому что советская власть, дав свободу капиталистам, «не дала рабочим свободы бороться с этой эксплуатацией»⁵.

Впрочем, опыт НЭПа убедил меньшевиков в том, что он представлял собой заметное улучшение по сравнению с военным коммунизмом. Другое дело, что, видя хорошие плоды НЭПа, меньшевики не закрывали глаза на половинчатость реформ, требовали радикального отказа от утопий и государственной опеки. Экономические реформы, с их точки зрения, должны были быть построены на основе реформ политических, прежде всего отмены однопартийной диктатуры и террора. Политическое бесправие населения и террор власти были, по мнению меньшевиков, особенно нетерпимы в период, когда рост буржуазии сопровождался отсутствием свободы слова и организаций для рабочих. Осуждался расцвет «буржуазии мешочников и спекулянтов». В начале 1920 х годов меньшевики все настойчивее говорили о потенциальном русском «бонапартизме» и «термидоре». Под бонапартизмом меньшевики понимали режим, который может возникнуть из обломков советской военной и гражданской бюрократии, если они получат возможность захватить власть и использовать бесправие граждан для своего возвышения как надклассового режима. Чтобы этого не произошло, ставились задачи демократизации существующего строя путем замены режима партийной диктатуры и террора режимом трудовой демократии, основанным на прочности союза пролетариата и крестьянства; реорганизации власти на началах соглашения всех социалистических партий, отказывающихся от коалиций с большевиками и готовых отстаивать завоевания революции.

Заметное оживление в деятельности РСДСРМ наблюдалось в конце 1921 – начале 1922 г. В Москве союз участвовал в выборах на конференцию беспартийных печатников, на которой образовал фракцию из 12 членов, за резолюцию которой было подано около четверти голосов. Союз выпустил несколько листовок о терроре, комсомоле, своих программных требованиях⁶. 1 мая 1922 г., как в дореволюционные времена, социал-демократы провели загородные маевки. Впрочем, вся деятельность РСДСРМ проходила тогда в условиях не менее жестких, чем деятельность революционеров до 1917 г. Юные социал-демократы, зачастую еще не достигшие 20 летнего возраста, сидели подолгу в тюрьме, участвовали в голодовках, отправлялись в ссылку. За два года деятельности московской организации союза 33 его члена подверглись арестам 52 раза и просидели в тюрьме в общей сложности 13 лет⁷. Но ничто не убивало в них присущих юности романтичности, прямолинейности, утопизма.

Даже после страшного краха идеи демократизации армии в 1917 г. социал-демократы снова настойчиво выступали против единоначалия в армии. Часто во взглядах молодых социал-демократов присутствовали пацифистские идеи. Был оживлен лозунг уничтожения постоянной армии. Не случайно одним из главных обвинений комсомола было его участие в военном обучении молодежи. Более того, в вину РКСМ ставилась организация скаутского движения среди детей (имелись в виду юные пионеры).

Свой идеал общественного строя молодые социал-демократы представляли так: «Социализм — это такой строй, когда все орудия производства будут находиться в руках самих трудящихся, управлять всем будут сами трудящиеся. Все станут тогда трудиться и вместе с тем будут тогда освобождены от тяжелого каторжного труда, который составляет сейчас удел пролетариев. Не будет ни богатых, ни бедных, исчезнет разделение общества на классы: все будут равны и свободны. Вместе с тем исчезнут все ужасы капитализма, кровопролитные войны и муки голода, тюрьмы и проституция, тьма и невежество сгинут бесследно. Люди впервые почувствуют себя счастливыми и свободными»⁸.

РСДСРМ, как и РКСМ, ставил задачи развития классового сознания рабочей молодежи в ходе практики совместной борьбы. Подчеркивалось, что интересы рабочей молодежи непримиримы с интересами капитала. Но организовать рабочую молодежь для борьбы за ее классовые интересы социал-демократический союз стремился отдельно от РКСМ, РКП и всех других властвующих организаций, которые, по мнению социал-демократов, творят дело, чуждое рабочему классу. Главное расхождение с комсомолом заключалось в следующем программном положении: «Непосредственной задачей русского рабочего класса является превращение диктатуры большевистской партии в подлинную власть трудящихся, основанную на соглашении всех социалистических партий, отказавшихся от коалиции с капиталистами»⁹.

РСДСРМ, как и комсомол, выдвигал лозунг мировой революции, настойчиво говорил об общих интересах пролетариев всего мира, выступал за международное объединение всех организаций рабочей молодежи, стоящих на позиции классовой борьбы, использовал девиз «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Даже цели политической борьбы с комсомолом выводились из интересов мировой революции: «Нужно бороться за создание таких условий, которые дали бы нам возможность свободно критиковать политику власти, сделать власть трудящихся не ширмой, а подлинной. Только тогда мы продержимся до революции на Западе»¹⁰.

В то же время РСДСРМ был решительно против экспорта революции. Осуждая походы Красной армии к границам бывшей империи, социал-демократы называли ее «средством в руках коммунистов для закрепления власти в России и за ее пределами»¹¹. РСДСРМ выступал против милитаризации молодежного движения еще и потому, что считал: участвуя в военном обучении юношества, комсомол учит «вооруженной силой подавлять рабочие и крестьянские волнения, то есть делать то же дело, что и царские жандармы»¹². Конечно, активное участие комсомольцев в подавлении антибольшевистских восстаний невозможно отрицать. Однако исторический опыт (особенно Великой Отечественной войны) все же убедил, что объективно военно-спортивная деятельность КСМ служила общенациональным интересам России.

РСДСРМ требовала строгого соблюдения и дальнейшего развития законодательства, охраняющего труд подростков (запрещение труда подростков до 14 лет, недопущение вовсе труда подростков в особо вредных производствах, строгое соблюдение законов о четырех- и шестичасовом рабочем дне для подростков, броня, защищающая подростков от безработицы, неувольнение подростков при сокращении штатов и т.д.). Но это, с одной стороны, также повторяло требования комсомола, а с другой — было несколько оторвано от экономических реалий. К тому же малочисленность союза и недемократичность политической системы способствовали тому, что дальше провозглашения красивых лозунгов дело у социал-демократов часто не шло.

Сила РСДСРМ была не в том, что он делал или предлагал сделать, а в том, что он был оппозиционной организацией и в отличие от комсомола не нес ответственность за существующее положение. Один и тот же призыв к ликвидации неграмотности по-разному воспринимался из уст комсомольцев и членов РСДСРМ.

Для социально активных, но не являющихся членами РКСМ юношей и девушек очень привлекательным был социал-демократический тезис о том, что в школах и культурно-просветительных учреждениях должно царить самоуправление всей молодежи, а не самоуправление комсомольских ячеек. Для защиты интересов молодежи на производстве при профсоюзах вместо представительства РКСМ молодые социал-демократы предлагали создать специальные секции молодежи на основе свободных выборов подростками данного производства. Впрочем, это предложение вызвало дискуссию во «взрослой» меньшевистской организации в конце 1922 – начале 1923 г. Альтернативным стало предложение наряду с союзами РСДСРМ создавать так называемые независимые союзы рабочего юношества, куда входили бы все молодые рабочие. Практических результатов дискуссия не дала: в это время становилась невозможной деятельность любых некоммунистических организаций.
РСДСРМ призывал молодежь бороться за демократизацию государственного строя, превращение профессиональных союзов в организации, независимые от РКП(б), свободно избираемые всеми рабочими и выражающие волю самих рабочих. Речь шла о полной свободе и независимости юношеских организаций при ликвидации привилегий комсомола.

По отношению к комсомолу РСДСРМ был непримиримым критиком. «Комсомол насчитывает массу членов, он очень богат, хотя финансы свои он строит не из членских взносов. У него есть клубы, театры, газеты и журналы. Имя комсомола известно по всей России. Но выполняет ли комсомол то, в чем нуждается рабочая молодежь?» — задавали вопрос социал-демократы и отвечали однозначно отрицательно. Комсомол (как и РСДСРМ комсомолом) оценивался как приносящий рабочему классу только вред, с чем, конечно, нельзя согласиться. Еще более абсурден тезис: «Комсомол не дает молодежи социалистического воспитания, а подготовляет верных слуг и жандармов наступающего капитала». Вместе с тем лидеры РСДСРМ были правы, когда заявляли, что «официальное положение РКСМ, финансируемого государством, затыкание рта всем его политическим противникам создает для его членов привилегированное положение», что комсомол одурачивает молодежь, вбивая ей «в голову, что русская рабочая молодежь самая счастливая в мире», что комсомол — «орудие в руках правящей над Россией компартии», что по отношению к остальной молодежи всякий комсомолец чувствует себя начальством. Вряд ли еще можно было сказать это однозначно, но РСДСРМ четко уловил тенденцию: «Вместо инициативы и самодеятельности в комсомольских рядах царит послушание и слепое подчинение своему союзному или партийному начальству». При этом социал-демократы делали акцент на то, что они сами борются с комсомолом не арестами, тюрьмой, избиениями, а разъяснением своей программы, ошибок коммунистов и заблуждающихся членов комсомола, политическим просвещением своих членов¹³.

Оценивая данные побуждения РСДСРМ, ОГПУ в своем циркуляре от 27 июля 1922 г. «О меньшевиках» резюмировало: «Целью и задачей союза молодежи РСДРП является разложение РКСМ, чтобы этот союз тоже «демократизировать», как члены партии меньшевиков стремятся «демократизировать» советскую власть. Материалы Всероссийской конференции РСДРП явно выявляют провокационную роль меньшевистских организаций молодежи в деле разложения РКСМ»¹⁴.

Сами социал-демократы в целом недооценивали комсомол. Они не дождались того «небольшого ветерка рабочего движения», который, по их мнению, быстро, как карточный домик, разрушит казарму с вывеской «РКСМ»¹⁵. С одной стороны, комсомол работал значительно лучше, чем отмечала социал-демократическая пропаганда. Зачастую то, что социал-демократами считалось недостатком работы комсомола, осуждалось и в самом комсомоле. Показательно, что даже те конкретные случаи из практики КСМ, которые в качестве показательных использовали социал-демократы в антикомсомольской пропаганде, осуждались и в документах самого комсомола. С другой стороны, в то время как меньшевики настороженно относились к радикальному антибольшевистскому движению (они поддерживали большинство его требований, но неорганизованный, стихийный характер этого движения вызывал у них опасение, что оно попадет в руки контрреволюции), комсомол крепко усвоил ленинскую идею: «Мы будем держать меньшевиков и эсеров, все равно, как открытых, так и перекрашенных в «беспартийных», в тюрьме»¹⁶.

Большевистское руководство в 1921–1922 гг. неоднократно подчеркивало необходимость борьбы с меньшевиками. 21 января 1922 г. В.И. Ленин писал Л.Д. Троцкому: «Я не сомневаюсь, что меньшевики усиливают теперь и будут усиливать свою самую злостную агитацию. Думаю поэтому, что необходимо усиление и надзора, и репрессий против них. Я говорил об этом с Уншлихтом... было бы может чрезвычайно полезно, если бы Вы пошли в открытый бой в печати, назвали этого меньшевика, разъяснили злостный характер его выступления и обратились с внушительным призывом к партии подтянуться»¹⁷. Опасный признак жизнеспособности умирающего меньшевизма В.И. Ленин разглядел в полемике 18 летнего члена РСДСРМ Л.М. Гурвича с Л.Д. Троцким на конференции молодежи по проблемам НЭПа. В ответ на ленинскую инициативу в марте 1922 г. заместитель председателя ГПУ И.С. Уншлихт докладывал вождю: «В связи с усиленной работой союза молодежи меньшевиков секретный отдел ГПУ считает, что против его вредной деятельности необходимо принять ряд предупредительных мер». На заседании Политбюро ЦК партии 20 марта было принято решение о подготовке «гласного суда над социал-демократической молодежью». Специально созданная комиссия решила основывать на этом политический процесс нецелесообразным, после чего молодые социал-демократические лидеры А. Зимин, А. Кранихфельд, Б. Сапир и другие были высланы на год в уездные города Курской и Орловской губерний в административном порядке¹⁸.

4 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) направило ВЧК директиву об усилении борьбы с меньшевиками¹⁹. Всероссийское совещание заведующих агитпропотделов в июле 1921 г. в качестве одной из основных задач поставило окончательную ликвидацию влияния «мелкобуржуазных группировок» в кооперации, советах, профсоюзах²⁰.

XII конференция РКП(б) в августе 1922 г. по докладу Г.Е. Зиновьева приняла специальную резолюцию «Об антисоветских партиях и течениях». Подчеркивалось, что, несмотря на раскол в рядах некоммунистических организаций, их представители широко используют переход к НЭПу и советскую легальность в контрреволюционных целях, стремясь к изменению советского режима. Предлагалось особо обратить внимание на те формы организации общественной жизни, которые, по мнению властей, являлись для антисоветских партий и течений «наиболее доступной ареной влияния». Кооперация, школа, профсоюзы, издательства, культурно-просветительные учреждения объявлялись «командными высотами», которые партия обязательно должна удержать или завоевать. Подтверждалась решимость властей применять репрессии. При этом кроме членов некоммунистических организаций, контрреволюционной объявлялась интеллигенция.

В сентябре 1922 г. Секретный отдел ОГПУ потребовал от губернских отделов Управления произвести повальное «изъятие» членов социал-демократических организаций: «Обыски произвести у всех как активных, так и неактивных, а также и у сочувствующих»²¹.

Составной частью широкой программы практической деятельности партийных органов и ВЧК-ОГПУ, принятой в 1922 г. в отношении эсеров, меньшевиков и беспартийной интеллигенции, стали осенние решения ЦК комсомола. По отношению к РСДСРМ ЦК комсомола в октябре 1922 г. разработал следующую тактику: преследовать за нелегальные собрания и издания, собирать материалы об их отношении к Красной Армии, проведя на основании этого полосу репрессий, разрушить аппарат связи с заграницей²². Особое значение придавалось ликвидации интеллигентской верхушки социал-демократического союза. Только этим, считало руководство комсомола, можно обессилить молодых меньшевиков²³, наибольшая опасность объединения которых выводилась из того, что это «единственная из всех некоммунистических организаций, стремящаяся охватить именно рабочую молодежь»²⁴. Выработанная тактика оперативно превращалась в реальные дела: ГПУ активно проводило аресты членов РСДСРМ²⁵. В таких условиях социал-демократическому союзу не удалось создать многочисленных организаций на местах. Их деятельность сразу же была взята под контроль карательных органов и уже в 1922 г. прекращена. На ХI съезде РКП(б) Г.Е. Зиновьев откровенно заявил: «Мы имеем монополию легальности, мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами. Мы зажали рот меньшевикам и эсерам... Диктатура пролетариата, как говорил товарищ Ленин, есть очень жестокая вещь. Для того чтобы обеспечить победу диктатуры пролетариата, нельзя обойтись без того, чтобы переломать хребет всем противникам этой диктатуры. Никто не может указать то время, когда мы сможем пересмотреть наши взгляды в этом вопросе»²⁶.

В 1922 г. организации РСДСРМ, пусть и немногочисленные, были распространены по территории всей страны. В январе 1922 г. Исполком Социалистического Интернационала принял РСДСРМ в свой состав, представители РСДСРМ установили отношения с социал-демократами многих стран Запада²⁷. Молодые социал-демократы продумали программу работы среди учащейся молодежи, а Петроградский СДСРМ создал специальное бюро по работе с подростками. Осенью 1922 г. группа бежавших из ссылки членов союза организовала в Киеве Центральное организационное бюро — руководящий орган союза.

Переход к этому времени «взрослых» меньшевиков (РСДРП) в подполье подтолкнул партию к более существенной поддержке РСДСРМ. Видимо, социал-демократы надеялись, что если не взрослые, то хотя бы молодежные организации переживут репрессии. 25 ноября 1922 г. Бюро ЦК партии меньшевиков утвердило временное центральное организационное бюро (ЦОБ РСДСРМ) и приняло решение ассигновать ему 300 миллионов рублей. В начале 1923 г. ЦК РСДРП известил свои организации об утверждении ЦОБ РСДСРМ, взявшего на себя функции связи между меньшевистскими молодежными организациями²⁸. На рубеже 1922–1923 гг. была разработана и в начале 1923 г. оформлена программа РСДСРМ «Наши задачи». 4 сентября 1923 г. состоялась первая конференция РСДСРМ. На конференции был принят Устав союза, однако в самом конце ее работы делегаты «были захвачены отрядом Киевской чека»²⁹.

В 1923 г. Центральное Оргбюро РСДСРМ пыталось вновь наладить работу местных организаций, настойчиво призывало оставшихся на свободе новых членов союза не пропускать ни одну легальную возможность для пропаганды, помнить о клубах, школах, чайных и т.п.³⁰ На агитацию социал-демократов ОГПУ отвечало арестами, внедрением провокаторов. В июне 1923 г. ЦК РКП(б) разослал на места специальный циркуляр «О мерах борьбы с меньшевиками». В нем для дискредитации меньшевиков предлагалось представлять их в печати и устной агитации как ничтожную группу интеллигентов, контрреволюционеров, оторванных от рабочего класса и от народа, рекомендовалось не допускать меньшевиков к чтению лекций, руководству политкружками и т.п. Особо обращалось внимание на необходимость усиления партийного влияния на молодежь. На комсомольцев возлагалось вести борьбу с меньшевиками в тесном контакте с организациями ГПУ. Вновь подчеркивалась необходимость удаления меньшевиков из профсоюзов, кооперативов, вузов, из важнейших организаций и ведомств³¹.

Оргбюро РСДСРМ пыталось добиться большей конспиративности, требовало от членов организации работать под вымышленными именами³², но вынуждено было констатировать, что «группы замыкаются в себе, не ведут или почти не ведут никакой внешней работы. Все усиливающийся большевистский террор, разгромы и преследования заставили нас совершенно отказаться от устной массовой агитации»³³.
К концу года Российский социал-демократический союз рабочей молодежи прекратил свое существование окончательно. Так, по докладу начальника ГПУ Воронежской губернии, где меньшевики работали очень активно, в 1924 г. организация меньшевиков свое существование не возобновляла³⁴. Дольше всех пытались сопротивляться насилию студенты Москвы и Петрограда. Весной 1925 г. было разгромлено и студенческое социал-демократическое бюро в Петрограде. После этого кое-где еще сохранялись нелегальные разрозненные кружки в среде студенчества, однако с социал-демократическим течением в молодежном движении России было покончено³⁵. Резолюция ХII конференции РКП(б), ставившая задачу в «сравнительно короткий срок окончательно ликвидировать партии эсеров и меньшевиков, как политические факторы...»³⁶, с помощью ВЧК-ОГПУ была успешно распространена и на молодежные организации.