Диссертация «Участие психолога в стадии предварительного расследования», выполненная С.В. Сурменевой на кафедре уголовного процесса и криминалистики Южно-Уральского государственного университета под руководством доктора юридических наук, профессора Л.В. Виницкого, представлена на соискание ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность.

Вопросы использования в уголовном судопроизводстве специальных знаний в области психологии не теряют своей актуальности на протяжении нескольких десятилетий, поскольку их применение в уголовно-процессуальной деятельности способствует эффективному решению задач, стоящих перед участниками уголовного судопроизводства. Многообразие отношений, складывающихся в процессе расследования преступлений, обусловливает многообразие форм использования специальных психологических знаний, однако зачастую исследователи ограничиваются подробным анализом только двух процессуальных форм — судебно-психологической экспертизы и участия психолога в допросах несовершеннолетних. Различные непроцессуальные формы использования психологических знаний в уголовном судопроизводстве не получают от исследователей-процессуалистов должного внимания. Необходимость дальнейшего развития теории участия психолога в процессуальных действиях, а также совершенствования законодательства, регламентирующего эти вопросы, предопределяет безусловную актуальность диссертационного исследования, проведенного С.В. Сурменевой.

Научная новизна работы заключается в комплексном исследовании вопросов использования специальных психологических знаний в стадии предварительного расследования на основе анализа существующих теоретических разработок, действующего законодательства и обширного эмпирического материала. На защиту вынесено восемь положений, в которых прежде всего и выражается научная новизна кандидатской диссертации.

Эмпирическая база исследования достаточно репрезентативна, она включает в себя материалы 450 уголовных дел, рассмотренных судами Челябинской области в 2003–2008 гг., 185 заключений экспертов-психологов, 80 заключений и консультативных справок специалистов-психологов, результаты анкетирования 112 следователей (с. 7–8 автореферата).

Структура работы логически последовательна и способствует решению задач, поставленных соискателем. Работа состоит из введения, трех глав (семи параграфов), заключения, библиографии и приложений.

В рецензируемом автореферате содержится ряд положений, которые могут представлять несомненный интерес для юридической общественности. Так, в первом положении, выносимом на защиту, С.В. Сурменева отмечает, что психолог обладает процессуальным статусом специалиста. И хотя мы придерживаемся мнения о том, что не каждое лицо, обладающее психологическими знаниями и участвующее в процессуальных действиях, обладает статусом этого участника, нужно отдать должное автору за четкую логику в обосновании данного положения. Для того чтобы психолога рассматривать в качестве специалиста, необходимо внести в УПК РФ как минимум два изменения: 1) уточнить понятие специалиста, содержащееся в ч. 1 ст. 58 УПК РФ, указав, что он может привлекаться для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии не только предметов и документов, но доказательств в целом (без перечисления их видов); 2) дополнить ст. 58 УПК РФ нормой о том, что привлекаемые в уголовное судопроизводство психолог и педагог также являются специалистами, как это сделано, например, в УПК Республики Беларусь, УПК Республики Казахстан, УПК Республики Узбекистан. Именно данные предложения и высказываются на с. 8 автореферата. Их реализация упрочит позиции тех исследователей, которые причисляют психологов к специалистам в уголовно-процессуальном смысле, в том числе и С.В. Сурменевой.

В третьем положении, выносимом на защиту, диссертант предлагает авторское определение психологических знаний в уголовном процессе как знаний о закономерностях и особенностях психической деятельности человека, в том числе имеющих юридическое значение, полученных в процессе профессионального обучения и практического опыта работы и используемых при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в порядке, установленном нормами уголовно-процессуального закона, либо в непроцессуальной форме (с. 9, 14 автореферата). Данное определение в целом вписывается в общепризнанное понятие специальных знаний в уголовном процессе и видится достаточно обоснованным.

В четвертом положении, выносимом на защиту, С.В. Сурменева классифицирует формы участия психолога в уголовном процессе по различным основаниям (с. 9–10, 18–19 автореферата). Несмотря на то что любая классификация в определенной степени носит условный характер, классификация, предложенная соискателем, представляет попытку систематизировать разнообразные формы использования психологических знаний в уголовном судопроизводстве, хотя и не все предложенные автором классификационные критерии являются удачными. Например, одной из частных форм использования специальных психологических знаний называется их использование в расследовании уголовных дел с участием лиц, страдающих физическими или психическими недостатками (с. 10 автореферата). Но ведь эта «частная форма» может включать в себя все формы, которые С.В. Сурменева относит к «общим» (судебная экспертиза, допрос эксперта-психолога, участие психолога в следственных действиях, консультативная деятельность специалиста-психолога и т.д.). Кроме того, в процессе расследования уголовных дел с участием лиц, страдающих физическими или психическими недостатками, могут применяться не только психологические, но и медицинские, психиатрические и иные специальные знания. Данные обстоятельства требуют от автора более четкого обоснования критерия, закладываемого в основание разделения форм использования психологических знаний на общие и частные. Если говорить о частных формах как «формах участия психолога, которые свойственны только ему как лицу, обладающему специальными психологическими знаниями» (с. 16 автореферата), то выделяемые частные формы нельзя не соотносить с общими формами. По нашему мнению, частные формы должны отражать специфику общих форм применительно к психологическим знаниям.

Безусловным достоинством рецензируемой работы является то, что автор не ограничился исследованием вопросов участия психолога применительно к производству по уголовным делам с участием несовершеннолетних (как это часто бывает), обосновав необходимость его привлечения к расследованию иных уголовных дел и охарактеризовав некоторые возможные направления использования психологических знаний в этих случаях (например, составление «психологического портрета» разыскиваемого преступника, участие психолога в осмотре места происшествия — с. 13, 20 автореферата).

Заслуживают дальнейшего обсуждения положения, характеризующие использование психологических знаний до возбуждения уголовного дела (с. 18–19 автореферата). Не останавливаясь на других несомненных положительных аспектах проведенного исследования, выскажем несколько замечаний к содержанию автореферата.

1. Выводы диссертанта, изложенные на с. 13–14 автореферата, противоречат первому положению, вынесенному на защиту. Утверждение о том, что «психолог как участник уголовного судопроизводства обладает статусом специалиста» (с. 8 автореферата), не согласуется с такими умозаключениями автора, как «психолог является участником уголовного судопроизводства, несмотря на то, что он не указан в законе в качестве такового», «психолог имеет особый процессуальный статус», «психолог как участник уголовного судопроизводства обладает специальными знаниями в области психологии, что отличает его от свидетеля и понятого и ставит в один ряд с экспертом и специалистом», «к лицам, обладающим специальными знаниями, относятся эксперт, специалист, а также педагог и психолог, чей статус в законе не определен». Последние аргументы были бы уместны только в том случае, если бы С.В. Сурменева считала психолога самостоятельным (отличным от специалиста) участником уголовного судопроизводства. Но поскольку, по ее мнению, психолог — это специалист, то нужно исходить из того, что процессуальный статус специалиста, определенный в первую очередь ст. 58 УПК РФ, полностью распространяется и на психолога.

2. Спорным представляется вывод соискателя о том, что специалист приобретает свой статус с момента разъяснения ему прав и обязанностей и предупреждения его об уголовной ответственности (с. 14 автореферата). Если от следователя поступило требование к руководителю соответствующего учреждения о вызове специалиста, то получается, что у сведущего лица еще нет обязанности явиться по вызову и нет ответственности за неявку, раз до момента разъяснения прав и обязанностей, скажем, в начале следственного действия оно, по мнению С.В. Сурменевой, не является специалистом в уголовно-процессуальном смысле? При таких условиях следователь может просто не дождаться некоторых «специалистов» (например, школьных учителей и психологов, которые чаще всего приглашаются в качестве педагогов и психологов на допросы несовершеннолетних).

3. Вызывает сомнение целесообразность разграничения в рамках общих форм использования психологических знаний консультативной деятельности специалиста и получения заключения и показаний специалиста (с. 9, 16 автореферата). По крайней мере, диссертант не приводит четких различий между названными формами. Более того, С.В. Сурменева сама признает, что заключение и показания специалиста могут быть результатами консультативной деятельности специалиста (с. 16 автореферата). Представляется, что наиболее оптимальным является выделение такой формы, как справочно-консультационная деятельность, которая может быть и процессуальной, и непроцессуальной, при этом процессуальная справочно-консультационная деятельность может осуществляться посредством получения заключения или показаний специалиста-психолога.

Кроме того, диссертант в качестве примера консультативной деятельности специалиста, осуществляемой в процессуальной форме, приводит ч. 1 ст. 191 УПК РФ, которая регламентирует участие педагога в допросе несовершеннолетнего свидетеля (потерпевшего). Тогда возникает обоснованный вопрос: в чем состоит сущность участия педагога (психолога) в допросе (он консультирует или оказывает содействие в получении доказательств?) и чем консультативная деятельность специалиста (в контексте приведенного автором примера) отличается от другой «общей формы» использования психологических знаний, которую С.В. Сурменева именует непосредственным участием специалиста в следственных действиях (с. 16 автореферата)?

4. По мнению диссертанта, основной целью привлечения психолога при расследовании уголовных дел с участием несовершеннолетних является оказание им психологической помощи (с. 11 автореферата). При этом на с. 22 автореферата отмечается, что психологическая помощь заключается в создании психологического комфорта и стабилизации состояния несовершеннолетнего в условиях предварительного расследования, а также в правильном отражении следователем получаемой от несовершеннолетнего информации в протоколах следственных действий. Выходит, что помощь оказывается не только несовершеннолетнему, но и следователю? И она тоже является психологической?

Что касается совершеннолетних свидетелей и потерпевших, то участие психолога в их допросе преследует, как отмечает С.В. Сурменева, не одну, а две цели — помимо вышеуказанной еще и мобилизацию памяти свидетелей и потерпевших и их психологическую оценку с помощью использования психологических методик (с. 22 автореферата). Чем обусловлены такие «двойные стандарты» в определении целей участия психолога в тех или иных следственных действиях?

5. В автореферате не раскрыто содержание параграфа 3 главы первой и параграфа 2 главы третьей.

Вместе с тем высказанные замечания, большинство из которых носит дискуссионный характер, не влияют на общую положительную оценку диссертационного исследования и не ставят под сомнение его бесспорную теоретическую и практическую значимость.

Результаты диссертационного исследования С.В. Сурменевой обсуждались на научно-практических конференциях различного уровня.

Основные положения диссертации отражены в пяти научных статьях, две из них — в журнале, включенном в перечень ведущих рецензируемых журналов («Вестник Южно-Уральского государственного университета», серия «Право»).

В целом автореферат диссертации соответствует предъявляемым требованиям, а его автор Сурменева Светлана Владимировна заслуживает присуждения ученой степени кандидата юридических наук по специальности 12.00.09 — уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность.