Вашему вниманию предлагается проект федерального конституционного закона «О внесении дополнений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации».

Необходимость его принятия объясняется тем, что действующее на сегодняшний день законодательство по защите прав детей, его практическое применение не в состоянии пока обеспечить решения тех сложнейших проблем, которые стоят перед нашим государством в связи с ростом беспризорности, безнадзорности и омоложением (я хочу это особенно подчеркнуть) подростковой преступности, широким распространением в последнее время наркомании среди детей.

Вот данные МВД. Количество случаев противоправного поведения несовершеннолетних в два раза больше, чем среди взрослых, и подчеркиваю, особенно по тяжким преступлениям против личности. Детская преступность выросла за последние пять лет в полтора раза, число несовершеннолетних, задержанных за правонарушения, увеличилось почти вдвое и превышает миллион человек в год, среди них 270 тысяч - это дети моложе 14 лет, то есть 27 процентов.

За последние три года число детей, состоящих на диспансерном учете по наркомании, возросло почти в три раза, по токсикомании - в 3,5 раза, а количество подростков, ежегодно признаваемых больными наркоманией, за десять лет возросло в 13 раз. Это очень тревожный фактор, коллеги.

Сегодня в России проживают более 30 миллионов человек в возрасте от 14 до 30 лет - это 20 процентов страны, пятая часть. А согласно демографическим прогнозам, к середине XXI века люди моложе 30 лет будут составлять почти половину населения планеты. И вот, учитывая возрастную категорию большинства потребителей наркотиков - до 30 лет, можно констатировать (я, во всяком случае, такой вывод сделал), что под угрозой оказывается генофонд нашей страны. Наряду с этим возрастает и степень опасности, которой подвергается ребенок в нашем обществе, поскольку криминальная среда не только угрожает ему сама по себе, но и стремится вовлечь несовершеннолетнего в преступный мир, прикрываясь тем самым перед судом и его недееспособностью либо ограниченной дееспособностью.

Это уже, кстати говоря, давно поняли многие общественные организации, а наш Комитет выступает здесь не как заказчик, а как подрядчик некоторых общественных организаций, которые очень активно действуют в этом направлении. Сегодня на заседании палаты я хотел бы особо подчеркнуть деятельность фонда НАН во главе с его президентом Олегом Зыковым. И, кстати говоря, не властные структуры, а именно общественные организации с завидным упорством лоббируют прохождение этого закона, и те организации, которые вплотную столкнулись с этой бедой нашего общества, с этой опасностью для нашего государства.

Одним из основных путей, который мог бы способствовать разрешению этих кричащих, вопиющих проблем, является воссоздание в России ювенальных судов. Почему я говорю о воссоздании? Известно, что именно Россия была одним из первых государств, внедривших еще в 1910 году ювенальные суды, и в свое время эта система считалась одной из наиболее передовых в Европе. В этой связи следует отметить и то немаловажное обстоятельство, что в настоящее время (а сегодня мы, обсуждая повестку дня, об этом говорили) в ряде субъектов Российской Федерации уже предпринимаются первые самостоятельные шаги в части дополнения системы общей юстиции такими специализированными элементами, которые позволили бы защитить права детей, защитить права подростков, права молодежи, а также максимально учесть при расследовании, определении и исполнении наказаний особенности личности подростка, условия и причины совершенного им противоправного действия.

Есть некоторый опыт. Следует отметить опыт Санкт-Петербурга, где в порядке эксперимента создаются ювенальные суды по уголовным делам, опыт Екатеринбурга, где создана детская адвокатура и юридический телефон доверия по проблемам защиты прав детей и молодежи, опыт города Урай Ханты-Мансийского автономного округа, где создана ювенальная служба. И первые опыты показывают, что ювенальный судья, имеющий специальные знания в области детской психологии и, что особенно важно, реабилитологии, обеспечивает принятие оптимального судебного решения, направленного на социализацию ребенка-правонарушителя и защиту прав ребенка, находящегося в социально опасном положении.

Важно иметь в виду и то обстоятельство, что ювенальный суд в случае принятия нашего решения рассматривает ребенка не как объект репрессии, а как субъект реабилитации, что обеспечивает уже на первичной стадии профилактику правонарушений.

Замечу, что у нашей страны есть и международные обязательства, об этом нельзя сегодня умолчать. Так, необходимость введения ювенального правосудия предусматривают Конвенция о правах ребенка, участником которой является и Россия, и рекомендации Комитета ООН по правам ребенка. В этих замечаниях Комитета ООН по правам ребенка, в частности, сказано (я хочу процитировать): «Комитет рекомендует государству-участнику (то есть России) предпринять все необходимые меры для того, чтобы ускорить процесс реформирования законодательства, особенно в деле отправления правосудия по делам несовершеннолетних и ювенального уголовного правосудия, защиты прав детей-инвалидов, защиты детей от порнографии, защиты детей от всех видов насилия, злоупотребления, включая насилие в семье, и введение стандартов и механизмов контроля в отношении детских учреждений всех типов». Для России, я повторяю, нет более важной задачи.

И вот сегодня мы имеем с вами едва ли не единственную возможность в рамках существующей ныне судебной реформы, используя глубокий системный подход, основанный на богатом и разнообразном опыте других стран, возродить российскую ювенальную юстицию. Кстати, на переговорных площадках, проводимых в рамках Гражданского Форума, обсуждая эту проблему, мы почувствовали поддержку и со стороны Верховного Суда, в последнее время - и со стороны Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации. Кстати говоря, вчера Правительство Российской Федерации приняло решение, которым по существу намечено осуществление этой программы. Важно подчеркнуть и то обстоятельство, что подготовка предложений и финансово-экономического обоснования создания такого рода судов в системе судов общей юрисдикции уже во втором квартале этого года предусмотрена в пункте 6 принятой Правительством Российской Федерации Федеральной целевой программы развития судебной системы России на 2002-2006 годы, то есть Правительство экономическую базу под это реформирование будет подводить.

Надо отметить, что некоторые противники этой идеи - создания ювенальных судов - в качестве аргумента высказывают глубокую озабоченность тем, что создание их приведет к дополнительным расходам средств из государственного бюджета. На этом этапе - нет. Но я хочу сказать о другом. В ответ на это приведу лишь один пример, коллеги. В 1945 году нищая и разгромленная Франция, еще не освободившаяся от оккупации, у которой наверняка были очень серьезные проблемы, в том числе и финансовые, не говоря уже о политических, принимает решение о создании ювенальных судов. Вот как заботилась нация о сохранении своего населения.

Я задаю себе, коллеги, и вам сейчас вопрос, почему такое мощное сопротивление, казалось бы, очевидному законопроекту? И я вижу ответ в экономике, но в экономике наизнанку, в черном бизнесе. Если мы с вами победим беспризорность, детскую преступность, ликвидируем сразу базу и среду криминального бизнеса. Никто сейчас так беззастенчиво не эксплуатируется, как именно подрастающее поколение. И об этом надо сегодня помнить, коллеги, когда мы будем принимать решение.

Ведь вследствие реализации данного закона должно произойти объединение ювенального судопроизводства, его социально-правового окружения в концептуально-целостную систему ювенального правосудия, ювенальную юстицию, это и завершит реформирование судопроизводства по делам несовершеннолетних и поставит заслон и черному бизнесу, и криминалитету - этим пагубным явлениям в России.

Законопроект прошел правовую и лингвистическую экспертизы. Реализация его на данном этапе не потребует дополнительных затрат. Учитывая важность и актуальность этой проблемы, я просил бы вас, коллеги, принять законопроект в первом чтении.

Спасибо.