Введение

В последнее время достаточно активно обсуждается необходимость ювенальной юстиции в России. Наличие разных позиций и проектов по поводу правосудия для несовершеннолетних приводит к тому, что сегодня основной вопрос уже не в том, быть ли в России «детской» юстиции, а в том, какой ей быть.

В ходе проекта «Восстановительное правосудие в России: технология взаимодействия общества и государства» в течение года во взаимодействии Центра «СПР» с Черемушкинским районным судом складывалась и отрабатывалась рабочая модель восстановительной концепции правосудия для несовершеннолетних по уголовным делам.

Работа Центра с Черемушкинским судом в рамках настоящего проекта (с сентября 2000 г. по август 2001 г.) продолжила сотрудничество, начавшееся в 1999 г. В качестве третьего партнера выступал РБФ НАН. В мае 2000 г. между тремя сторонами был заключен договор о сотрудничестве. Сотрудничество предусматривало привлечение социального работника к работе с несовершеннолетними обвиняемыми (подсудимыми) и передачу их дел на программы примирения. Сотрудничество показало свою эффективность, и по истечении срока в мае 2001 г. договор был продлен.

Настоящая разработка отражает формы взаимодействия Центра и суда, которые складывались в ходе проекта.

Исходная позиция Центра СПР при взаимодействии с правоохранительными органами и судом состоит в установлении партнерства с целью введения восстановительных программ в правоприменительную практику. При реализации этой установки мы столкнулись с тем, что невозможно к действующей системе реагирования на преступления «присоединить» программу примирения правонарушителя и жертвы (любую программу восстановительного правосудия – далее ВП), не складывая нового целого. Возникла необходимость в разработке более сложных организационных схем деятельности, интегрирующих существующую практику с реабилитационным и восстановительным способами реагирования на правонарушающее («делинквентное») поведение подростков; в перспективе поле карательного реагирования было бы сужено. А для этого нужно было не просто считаться с действующим законодательством и обыкновениями правоприменительной практики – нужно было найти в недрах самой правоприменительной деятельности объективные потребности в новых подходах и сформулировать бесспорную идею, равно приемлемую для всех действующих лиц, включенных в проект.

Основная идея концепции состоит в том, что рамкой реагирования на правонарушающее поведение несовершеннолетних является ресоциализация – возвращение подростка в общество в качестве полноценного члена.

В международных документах, касающихся правосудия для несовершеннолетних (Пекинских правилах², Эр-Риядских руководящих принципах³ и др.), во главу угла ставится благополучие подростка. Имея важную идеологическую нагрузку в фиксации принципиальных особенностей реагирования на правонарушающее поведение несовершеннолетних по сравнению с формами ответа на преступления взрослых лиц, это понятие слишком эфемерно в качестве рамки для практической модели, поскольку может, во-первых, наполняться различным содержанием, а во-вторых, по смыслу кажется ближе реабилитационной, «медицинской» модели ответа на преступление. В рамках такой модели реагирования подросток, совершивший уголовно наказуемое деяние, рассматривается как пассивный потребитель терапевтических услуг, и тем самым снимается вопрос о его ответственности⁴. Если «благополучие» концентрируется на ребенке как таковом, то «ресоциализация» фокусируется на связи подросток – общество. И именно эта связь становится предметом работы в рассматриваемой модели правосудия. Динамическая характеристика этой связи при фокусировке на ребенке будет указывать на процесс его взросления (роста и развития, социализации, в случае нарушенной социализации - ресоциализации).

Указанная рамка означает, во-первых, гуманитарный поворот целевых установок российского правосудия для несовершеннолетних и, во-вторых, дает возможность суду привлекать различные способы работы с ребенком: социальную работу, психологическую и психотерапевтическую и, наконец, программы восстановительного правосудия. Привлечение разных специалистов ставит вопрос о подходе, интегрирующем их деятельность. Восстановительный способ – принципиально меняющий концепцию ответственности как относительно традиционного уголовно-правового способа реагирования на противоправные деяния, так и медицинско-реабилитационного, – обусловил содержательное наполнение нашей модели.

1. Законодательство и внутренние потребности системы

Наличие в российском уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве норм, описывающих институт примирения потерпевшего и обвиняемого (ст. ст. 9, 27, 468, 470 УПК РСФСР, ст. 76 УК РФ), служит важной предпосылкой формирования практики восстановительного правосудия. По российскому законодательству примирение является одним из обстоятельств, влекущих прекращение уголовного дела. Правда, указанными нормами очерчивается довольно узкий круг дел, которые могут быть прекращены в связи с примирением (дела в отношении лиц, впервые совершивших преступление небольшой тяжести, и дела частного обвинения).

Потенциал использования примирительных процедур содержится и в ряде других норм, где непосредственно о примирении не говорится, но идет речь о таких его элементах, как возмещение ущерба и заглаживание вреда со стороны обвиняемого (ч. 1 ст. 75 УК РФ – освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием), утрата лицом признака общественной опасности (ст. 77 УК РФ и ст. 6 УПК РСФСР)⁵. Наличие таких норм имеет значение в связи с тем, что для разработки схем включения программ ВП в уголовное судопроизводство принципиальным является не столько поиск правовых оснований для примирения, сколько для юридических последствий его результатов⁶ (поскольку само примирение является неотъемлемым правом человека). Так, в частности, результаты программ примирения по отношению к решениям, принимаемым в суде, могут касаться не только освобождения от уголовной ответственности, но и смягчения наказания (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ) независимо от категории преступления.

При отсутствии автономной системы ювенальной юстиции российское законодательство, тем не менее, определяет особенный порядок производства по делам несовершеннолетних.

Во-первых, речь идет о расширении предмета доказывания по делам данной категории: при производстве предварительного следствия и судебного разбирательства в отношении несовершеннолетних в поле внимания соответствующих органов включается значительно более широкий круг обстоятельств, нежели при производстве по преступлениям взрослых. Помимо прочего, необходимо выяснить условия жизни и воспитания подростка, а также причины и условия, способствовавшие совершению им преступления (ст. 392 УПК РСФСР). Во-вторых, правомерно говорить о специфике уголовной ответственности подростков. Так, в отношении несовершеннолетних, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести, предусмотрена возможность освобождения от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ, ст. 8 УПК РСФСР); как видим, прекращение дел по этому основанию охватывает больший массив правонарушителей, нежели прекращение дел в связи с примирением. Проект УПК РФ (ст. 25) значительно расширяет правовое поле для прекращения дел за примирением (надо надеяться, соответствующие поправки будут внесены в Уголовный кодекс), но по действующему законодательству именно принудительные меры воспитательного воздействия рассматриваются как основная альтернатива наказанию. Хотя, как показывают исследования, эта конструкция больше теоретическая, нежели практическая⁷.

Кроме того, в соответствии со ст. 401-2 УПК РСФСР суд при постановлении приговора несовершеннолетнему обязан обсудить вопросы об условном осуждении, о назначении наказания, не связанного с лишением свободы, а также об освобождении от наказания в случаях, когда его исправление может быть достигнуто иными способами (ст. 92 УК РФ). Поэтому при назначении наказания несовершеннолетнему, помимо общих начал, суд руководствуется специальными нормами, обязывающими учитывать особенности личности несовершеннолетнего, обусловленные его возрастом и условиями жизни и воспитания, уровень психического развития, иные особенности личности, а также влияние на него старших по возрасту лиц (ст. 89 УК РФ). Официальная судебная практика по делам несовершеннолетних также ориентирует судей на ограничение применения репрессивных санкций⁸.

Но для вывода о возможности исправления осужденного без отбывания наказания (ч. 1 ст. 73 УК РФ «Условное осуждение») либо путем применения наказаний, альтернативных лишению свободы, либо мер воспитательного воздействия, освобождающих от уголовной ответственности или от наказания, у суда должны быть веские основания (поскольку указанные «послабления» для несовершеннолетних сделаны в системе уголовного правосудия, которое традиционно руководствуется целями наказания виновного, а не благополучия или ресоциализации личности подсудимого). Перечисленные законодательные предписания мотивируют суд в получении подробной и объективной информации о несовершеннолетнем подсудимом и его окружении и, соответственно, о реальных перспективах исправления подростка без применения карательных санкций. Для того и расширяется предмет доказывания. Однако сегодня круг лиц, представляющих сведения о подростке, ограничен, а способы получения подобной информации – формальны, что не отвечает даже тем гуманистическим целям, которые провозглашаются в действующем российском законодательстве⁹. Судья не обладает адекватным арсеналом средств для социально-психологического анализа личности подростка и его социальной ситуации: это требует выхода за рамки юридических познаний. В российском уголовном процессе нет и какой-либо другой фигуры, которая реально могла бы заниматься подобной работой (не предусмотрена она и в проекте УПК РФ). Фактически нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства предуготовили место для новой, еще официально не названной позиции в уголовном судопроизводстве по делам несовершеннолетних.

Этот разрыв между законодательными предписаниями и фактическими условиями деятельности и указал область экспериментирования в правосудии по делам несовершеннолетних (эксперименты проводятся в Москве, Санкт-Петербурге, Ростове-на-Дону): введение позиции социального работника. «Зачастую при рассмотрении уголовного дела, – пишет Т.Р. Захарова, федеральный судья, с которой и велась наша работа в Черемушкинском суде, – основное внимание уделяется обстоятельствам преступления, при этом информация о самом подростке-правонарушителе минимальна и недостаточна. Социальный работник, работая с ним, изучая личность несовершеннолетнего, условия его жизни и воспитания, выясняет причины и условия, способствующие совершению преступления, помогает определить общественную опасность преступившего закон подростка и учесть это при вынесении приговора. Кроме того, социальным работником предлагались конкретные варианты реабилитации для подростков, учитывающие их индивидуальные особенности»¹⁰. Социальный работник (социальная служба) рассматривается заинтересованными судьями, прокурорами и следователями, во-первых, как дополнительный источник достоверной информации, во-вторых, как фигура, способная обеспечить позитивный эффект некарательного реагирования государства на преступление подростка (в рамках предусмотренных законом санкций) за счет реализации программ реабилитации. Иначе, как отмечают многие судьи, некарательные меры (к примеру, широко распространенное в нашей судебной практике условное осуждение) подчас воспринимаются подростками как возможность избежать наказания и без подкрепления специальной социально-реабилитационной работой не несут в себе исправительного заряда.

2. Ресоциализация и восстановительный подход: предваряющий комментарий к алгоритму

Согласно концепции правосудия по делам несовершеннолетних, которой придерживается Центр «СПР», дополнение суда только позицией социального работника (социальной службой) не обеспечивает целей ресоциализации, о чем свидетельствует столетняя история ювенальной юстиции¹¹.

Включение программ ВП принципиально меняет парадигму. «Чисто» реабилитационная модель нацелена на обеспечение «благополучия» подростка, списывая противоправное деяние на тяжелые жизненные условия и т.п., игнорируя то принципиальное обстоятельство, что он нанес вред другому человеку. Развиваясь в борьбе с карательным подходом, реабилитационная модель дала очень много в плане разработки альтернатив наказанию, но в каком-то смысле подошла к своему пределу. В противовес этому программы ВП одновременно с некарательным реагированием обеспечивают порицание за преступление, восстановление нарушенной справедливости (возмещение ущерба) и личностное развитие правонарушителя, реализуемое через принятие ответственности за преступление. Использование программы примирения правонарушителя и жертвы дает новое наполнение принципу индивидуализации – одному из ведущих принципов ювенальной юстиции¹². Возможно, восстановительный подход впервые увидел в подростке личность, на кристаллизацию (восстановление, становление) которой и направлены его усилия. Индивидуализация не только как реабилитация, но как социализация. Индивидуализация – не только учет трудных жизненных обстоятельств и, в силу этого, смягчение участи (как это трактуется в классической ювенальной юстиции). Не потому только восстановительный подход выступает против наказания, что не разделяет ценности причинения страдания, пусть даже в отместку за совершенное зло, но потому что, оставляя человека на свободе, – дает ему шанс стать полноценным членом общества. Такой шанс, однако, эфемерен, если подростка, совершившего преступное деяние, оставить таким, каким он был прежде – с прежними установками, в прежнем окружении, с прежней неприспособленностью и безответственностью. Отсюда необходимость в специальных действиях: получении нарушителем обратной связи, информации о своем деянии «из первых рук» (встреча с жертвой); возмещении ущерба собственными силами; прохождении программы реабилитации; обеспечении поддержки со стороны других людей. В этом, кстати, и принципиальное отличие от позиции адвоката, которого не интересуют последствия смягчения участи доверителя судом. С учетом заинтересованности судей (в том числе T.Р. Захаровой) именно в деятельности социального работника программы примирения правонарушителя и жертвы (в уголовно-процессуальных терминах для применения к делам, попавшим в суд, – обвиняемого (подсудимого) и потерпевшего) стали встраиваться как дополнительный элемент гуманизации правосудия по делам несовершеннолетних. И социальная работа стала здесь связующим звеном, позволяющим обеспечить проникновение восстановительного способа в действующее официальное уголовное правосудие, а в глазах судьи и социального работника специфические для ВП программы (примирение правонарушителя и жертвы, «круг заботы» и пр.) вписываются в общий контекст социально-реабилитационного процесса как его катализаторы и элементы.

Указанное обстоятельство не означает, что предлагаемый путь – передача дел в программы примирения через социального работника – единственная схема взаимодействия программ ВП с судом, но указывает лишь на те условия, в которых была начата наша работа, и реальные профессиональные потребности, которые могут культивироваться у представителей уголовного судопроизводства. Когда наряду с функцией социальной работы для суда стал проясняться и смысл программ примирения, появилась возможность сделать еще один шаг в установлении партнерских отношений с судом и дополнить первоначальную схему взаимодействия алгоритмом организации программ примирения, предусматривающим непосредственный контакт координатора программ ВП с Черемушкинским судом.

Тем не менее, представляется, что полная структура процесса ресоциализации (восстановления) при работе с несовершеннолетними правонарушителями предполагает в общем случае и программы ВП, и социальную работу. Последнее обусловлено, во-первых, особенностями контингента юных правонарушителей (по нашим данным это нередко дети с задержкой психического развития, состоящие на учете в милиции, наркологическом диспансере, из неполных или дисфункциональных семей, совершившие повторные правонарушения; разумеется, есть и более благополучные, но факты совершения ими правонарушения и попадания в орбиту уголовного преследования сами по себе являются поводами для специальной работы с ребенком), во-вторых, спецификой конечных решений, принимаемых относительно обвиняемых (подсудимых) в рамках уголовного процесса - решений, от которых в полном смысле зависит дальнейшая судьба подростка.

Сотрудничество Центра и суда строилось на основании договора, процедуры взаимодействия участников проекта были зафиксированы в специально разработанном алгоритме (разработчик – А.К. Грасенкова), который стал неотъемлемой частью договора сотрудничества. В ходе реализации проекта алгоритм корректировался и наполнялся содержанием.

Ниже предлагается откорректированный и дополненный алгоритм работы с комментариями (разработчики алгоритма – А.К. Грасенкова, Л.М. Карнозова при участии социального работника Н. Марченко; консультанты – кандидат юридических наук, заслуженный юрист РСФСР С.А. Пашин и кандидат юридических наук С.А. Насонов, эксперт – федеральный судья Т.Р. Захарова)¹³.

Алгоритм включает два указанных выше варианта сотрудничества организации, занимающейся программами ВП, с судом:
1) при непосредственном взаимодействии социального работника с судьей;
2) при непосредственном взаимодействии координатора программ ВП с судьей.

1. Подготовка условий деятельности социального работника в суде.

На основе первоначальных договоренностей о работе в проекте, закрепленных в тексте Договора, социальный работник и судья обсуждают технологию взаимодействия и юридические рамки процесса помощи несовершеннолетним обвиняемым с момента попадания их уголовного дела в суд до осуществления постсудебного восстановления подростков.

Приняв решение о сотрудничестве с социальным работником и организацией, его направившей, судья продолжает осуществлять свои функции в обычном порядке, принимая во внимание рекомендованные социальным работником меры восстановительного характера, необходимые несовершеннолетнему, но сохраняя при этом независимый порядок вынесения судейского решения.

Комментарий.

Основной вопрос здесь касается критериев отбора дел. Следует обратить внимание, что речь идет об отборе случаев не на программы примирения, а для проведения социальной работы, которая является первым шагом во взаимодействии нашей организации с подростком, обвиняемым в совершении преступления. А потому такие критерии, как наличие жертвы или признание нарушителем факта участия в криминальной ситуации, для социальной работы не имеют значения. Необходимо различать общие условия применения примирительных процедур (см. в части, посвященной работе Центра с Прокуратурой) и условия принятия дел к началу социальной работы с нарушителем. Во втором случае нет таких жестких ограничений, как для программ примирения.

Первоначально критерии, сформулированные социальным работником, исходили из одного основания – наличия профессиональных средств работы с той или иной категорией подростков. По этому критерию первым ограничением стали дела, где обвиняемыми были наркоманы, алкоголики и лица с тяжелыми психическими расстройствами.

Второе ограничение касалось подростков, находящихся под стражей, – из-за больших сложностей свиданий с такими подростками и отсутствия соответствующей разработанной организационной схемы.

Со стороны судьи было тоже два ограничения – нахождение подростка в СИЗО и такая перспектива дела, как лишение свободы. Понятно, что судья заранее не предрешает исход дела, но нередко по юридическим критериям может его предвидеть (если, например, подросток был неоднократно судим).

Однако практическая работа заставила пересмотреть первоначальные ограничения.

Во-первых, наличие в материалах дела сведений о том, что подросток состоит на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансере, мало что говорит о фактическом состоянии подростка и его психическом статусе. Только личный контакт социального работника с ребенком и первичная диагностика позволяют ему сделать вывод о целесообразности дальнейшей работы с ним.

Применение к подростку меры пресечения в виде заключения под стражу в наших нынешних условиях и при отсутствии пока партнерства с пенитенциарными учреждениями действительно делает практически невозможным контакт социального работника с обвиняемым. Однако, в случае «позитивного» прогноза – когда судья предвидит возможность по юридическим основаниям в результате судебного разбирательства освободить подростка из-под стражи в зале суда (к примеру, в случае амнистии либо когда в соответствии с категорией инкриминируемого преступления к нему может быть применено условное осуждение) – судья заинтересован в том, чтобы заранее выяснить условия дальнейшей жизни подростка: куда вернется ребенок из зала суда, отношения в семье и т.п. В СИЗО нередко находятся иногородние дети, поэтому получение такой информации для судьи довольно затруднительно. В связи с этим в нашей практике было несколько случаев социальной работы по такого рода делам.

С учетом существенных сложностей реального контакта с подростком в СИЗО судья, заинтересованный в получении от него информации и поиске его «ближнего круга», обеспечивает возможность короткой беседы социального работника с подсудимым в самом суде. Это – экспериментальный ход. Таких случаев у нас было немного, поэтому технологическую цепочку прописывать преждевременно; пока важно лишь отметить, что в такой беседе выясняются сведения о наличии значимых для подростка взрослых, их координаты, при коротком контакте нужно понять и жизненные установки несовершеннолетнего, наличие у него желания учиться, работать. Благодаря такой работе эти подростки (среди них были две иногородние девушки) вышли на свободу – судья знал, что отпускает подростков не «на улицу», и завтра они, скорее всего, не вернутся на скамью подсудимых.

2. Исследование ситуации несовершеннолетнего правонарушителя социальным работником.

2.1. Судья по уголовным делам несовершеннолетних приглашает социального работника и предоставляет ему право ознакомления с материалами уголовного дела несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого) (в соответствии со ст. 243, ч. 5 ст.250, ст. 392, ч. 2 ст. 400 УПК РСФСР) не позднее одного дня после вынесения постановления о назначении судебного заседания.

Комментарий.

1. Согласно п.6 ст. 1 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 г. «О статусе судей в Российской Федерации» судья запрашивает информацию, необходимую для осуществления правосудия, у любых государственных органов и общественных объединений, при этом требования и распоряжения судьи являются обязательными. Деятельность социального работника - в нашем случае представителя общественной организации - нужна судье для получения дополнительной информации, поэтому он «приглашает» социального работника и поручает ему провести исследование социальной ситуации подростка и особенностей его личности.

Вопрос, подлежащий прояснению при включении в процесс нового лица (в данном случае – социального работника), состоит в определении его процессуального статуса.

Согласно ст. 400 УПК РСФСР при рассмотрении дела несовершеннолетнего судья может вызвать в судебное заседание представителей «иных организаций», которым с разрешения суда представляется право участвовать в исследовании доказательств. Социальный работник может участвовать в деле в качестве указанного субъекта. Наличие у представителей «иных организаций» права участвовать в исследовании доказательств предполагает возможность с разрешения судьи знакомиться с материалами уголовного дела. Такое ознакомление касается лишь определенной информации, которая необходима для проведения социальной работы и программ примирения.

Согласно ч. 2 ст. 400 УПК РСФСР, представители «иных организаций» в необходимых случаях могут быть допрошены в качестве свидетелей. По результатам исследования социальный работник становится свидетелем, обладающим информацией о личности подсудимого и условиях его жизни и воспитания и в этом качестве может быть допрошен на судебном заседании (см. п. 7.4. алгоритма).

2. Наша работа строится так, что деятельность социального работника начинается, лишь когда дело поступает в суд. Это существенно ограничивает возможности как социальной работы, так и программ примирения, поскольку задает жесткие временные рамки для работы с подростком и его окружением. Судья - даже будучи заинтересованным в проведении с подростком такой работы, которая к моменту судебного разбирательства показала бы значимые результаты, – в общем случае (возможны исключения) не может «растягивать» (откладывать) процесс исключительно потому, что еще не проведена программа примирения, или не возмещен ущерб потерпевшему, или программа реабилитации еще не успела дать ожидаемых результатов, – а именно такие эффекты могут иметь юридические последствия и учитываться в приговоре. У суда есть процессуальные сроки, и если судья затягивает рассмотрение дела, тем более по обвинению несовершеннолетнего, он становится мишенью критики «за волокиту».

С момента поступления дела в суд начинается процессуальная стадия, которая называется стадией назначения судебного заседания. Эта стадия делится на два этапа. Первый отводится судье для выяснения ряда вопросов, связанных с проверкой готовности дела к судебному разбирательству, и при наличии необходимых оснований заканчивается вынесением судьей постановления о назначении судебного заседания. На этом этапе судья также вправе при наличии указанных в законе обстоятельств прекратить дело, в том числе и за примирением, без рассмотрения его в судебном заседании (п. 5 ст. 221, ст. 234 УПК РСФСР). Поэтому, если информация о деле поступает социальному работнику и в службы примирения еще на стадии предварительного расследования, либо когда оно находится у прокурора, появляется время для проведения программы ВП и социальной работы. В этом случае даже при нежелании (по ведомственным соображениям) следователя или прокурора прекращать дело, если работа проведена и появляются документы, свидетельствующие о примирении с потерпевшим, возмещении ущерба или возможности исправления подростка путем применения принудительных мер воспитательного воздействия, судья вправе прекратить дело вместо вынесения постановления о назначения дела к слушанию. Такую возможность мы пока не реализовали (поскольку получаем информацию уже после поступления дела в суд) и рассматриваем ее как перспективу, которая отвечает провозглашенному в Пекинских правилах принципу минимизации контактов подростка со структурами официального уголовного процесса (раздел 11).

По закону судья обязан назначить дело не позднее 14 суток, если обвиняемый содержится под стражей, и в течение месяца в остальных случаях (ч. 2 ст. 223-1 УПК РСФСР). После того, как дело назначено к слушанию, судья вправе прекратить дело только на стадии судебного разбирательства, своей властью – когда он рассматривает уголовное дело единолично, либо в результате совещания с народными заседателями. Лицо, уголовное дело в отношении которого направлено в суд, именуется обвиняемым, а после того, как дело принято судом к производству, данное лицо именуется подсудимым. На втором этапе первой судебной стадии судья выполняет подготовительные действия для рассмотрения дела в судебном заседании. На этом этапе подсудимому вручается копия обвинительного заключения, обеспечивается вручение повесток лицам, вызванным в судебное заседание, в частности, потерпевшим. Рассмотрение дела в судебном заседании должно начаться не позднее 14 суток с момента вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания (ст. 239 УПК РСФСР).


Схема 1. Судебные стадии процесса (суд первой инстанции)

Поскольку чаще всего мы имеем дело с подростками, к которым не применена мера пресечения в виде заключения под стражу, максимальный период, в течение которого может разворачиваться комплекс работ, включающих исследование, социально-реабилитационные программы (первые шаги) и, по возможности, программу примирения, – составляет полтора месяца. Этот срок довольно мал для проведения обусловленной данным алгоритмом работы, и здесь мы указали не нижний, а верхний предел, когда информация о деле передается социальному работнику. Фактически судья старается передать информацию как можно раньше, – как только получил дело, и оно еще не назначено к слушанию. Но, как показывает опыт, социальный работник должен быть готов к выполнению своих обязанностей и в гораздо более сжатые сроки.

2.2. Социальный работник изучает уголовное дело несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого) с целью получения информации, касающейся его личности, состояния психического здоровья и биографических данных.

Комментарий.

Поскольку социальный работник является для службы примирения (координатора, ведущего) фактически источником информации о делах, которые затем могут передаваться на программы ВП, при ознакомлении с материалами дела он выписывает информацию о предъявленном обвинении и данные о потерпевшем. По результатам ознакомления с материалами дела заполняется регистрационная карточка с указанием информации о сторонах (относительно несовершеннолетних - в том числе данных о законных представителях), о фабуле ситуации, квалификации обвинения. Если дело передается на программу примирения, карточка передается координатору программ (ведущему) для дальнейшего внесения данных о программе.

2.3. В случае согласия несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого) и его законных представителей на сотрудничество социальный работник заключает с ними соглашение, на основании которого собирает информацию о личности подростка, подготавливая программу реабилитации и/или программу восстановительного правосудия.

Комментарий.

В случае получения информации о деле до момента назначения судебного заседания социальный работник устанавливает первый контакт с обвиняемым (или его законными представителями) по телефону и договаривается о встрече. При отсутствии телефона социальный работник приезжает к подростку по месту жительства или учебы. Если же информация получена после того, как дело назначено, имеет смысл встретиться с подростком в суде, когда тот приходит за обвинительным заключением. Однако первая ситуация предпочтительнее, поскольку в этом случае у социального работника в распоряжении будет больше времени (см. комментарий к п. 2.1.). Социальный работник представляется как помощник судьи, рассказывает подростку о своей роли, о целях работы. Залог успеха социальной работы – установление контакта с подростком и его родителями (законными представителями). Бывают случаи, когда родители (родитель) мало интересуются судьбой подростка (иногда, потому что «опустились руки»), даже не приходят на судебное заседание. Поэтому первое условие социальной работы – установление доверительных отношений с самим подростком. Это непросто, поскольку нередко на скамью подсудимых попадают дети, юноши и девушки, которые разуверились в том, что взрослые искренне хотят им помочь.

Соглашение о сотрудничестве может быть как письменным, так и устным.

2.4. Социальный работник организует и проводит исследование ситуации несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого), включающее сбор и анализ информации о его социальных связях (семье и ближайшем окружении) и психологических особенностях личности, при необходимости используя в этой работе помощь районных органов, осуществляющих контроль за поведением несовершеннолетних, и социально-психологических служб.

Целью исследования ситуации несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого) является выяснение условий его жизни и воспитания, причин, способствовавших совершению преступления (ст. 21, 392 УПК РСФСР), выявление возможностей направления его уголовного дела на примирение (или другую программу восстановительного правосудия) и, при необходимости, составление индивидуальной программы реабилитации.

В содержание исследования входят встречи и беседы с правонарушителем, с его родственниками, ближайшим окружением, с официальными органами, которые могут дать дополнительную информацию о подростке.

При необходимости социальный работник выносит результаты исследования ситуации подростка на обсуждение консилиума специалистов (психологов, юристов, наркологов, специалистов по ВП и т.д.) с целью составления для него наиболее эффективной программы реабилитации.

Комментарий.

При том, что мотивацией суда для сотрудничества с социальным работником является получение информации о подростке, которая по закону необходима для вынесения правильного приговора, следует помнить, что введение этой новой позиции подчиняется не просто наличным потребностям сегодняшней практики, но и требованиям экспериментальной модели, которая отрабатывается в проекте. И в этом смысле позиция социального работника наряду с позицией ведущего программы примирения определяет шаг развития и потенциальные потребности правосудия по делам несовершеннолетних. Напомним, что речь идет о таком реагировании на правонарушающее поведение, которое отвечало бы целям ресоциализации подростка. Это означает, в частности, что исследование социальной ситуации и получение данных о личности нарушителя имеет подчиненный характер по отношению к задаче ресоциализации. Не для того нужна дополнительная информация, чтобы «найти истину» и «правильно» наказать, а для того, чтобы найти наиболее эффективные пути для изменения этой ситуации и самого ребенка - его установок, ценностей, социальных навыков и пр., чтобы вернуть его в общество, а не изолировать от него.

3. Составление индивидуальной программы реабилитации несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого).

Социальный работник самостоятельно, либо с помощью других специалистов и при активном участии самого подростка составляет для него адресную программу реабилитации.

В качестве составной части программы реабилитации может быть включен пункт об участии в программе восстановительного правосудия.

Комментарий.

Следует различать такие понятия как «программа реабилитации» и «реабилитационная программа».

Под реабилитационной программой понимается система мероприятий, имеющая ту или иную специфику, эффект которых рассчитан не на конкретного подростка, а на определенную категорию, выделенную по какому-то признаку (к примеру, программа «12 шагов» для наркоманов, тренинг «Альтернатива насилию» для тех, кто не может сдержать агрессию, и пр.).

Программой реабилитации в отличие от реабилитационной программы мы называем комплекс конкретных адресных реабилитационных мероприятий, направленных на системное изменение ситуации и поведения данного подростка. При необходимости программа реабилитации может меняться в зависимости от достигаемых результатов и эффектов.

Программа реабилитации должна отвечать на проблемы подростка, а кроме того учитывать как его собственные позитивные ресурсы (интересы, увлечения, способности), так и возможности его окружения. Адресная программа реабилитации может включать устройство на работу, учебу, организацию лечения, прохождение той или иной действующей на территории реабилитационной программы, устройство в досуговые учреждения и пр. Условием действенности программы является ее разработка совместно с подростком: она будет выполняться, если это его собственное решение.

Важнейшим инструментом ресоциализации и социальной реабилитации является прохождение подростком, обвиняемым в совершении преступления, программы примирения с потерпевшим. Социальные работники рассматривают программу примирения как ключевой элемент (нередко конституирующий всю программу реабилитации) работы с подростком.

4. Передача дел на программы примирения

4.1. Социальный работник в случаях, подходящих под использование программ примирения, сообщает обвиняемому (подсудимому) о возможности проведения такой программы и передает информацию о деле координатору либо ведущему программы.

4.2. Социальный работник организует предварительные встречи ведущего программы с обвиняемым (подсудимым) и может принимать участие в примирительных встречах.

Комментарий.

1. Первые сведения о программе примирения обвиняемый (подсудимый) получает от социального работника. Передача дел на программу примирения подчиняется общим условиям отбора дел для проведения такой программы: наличие жертвы (для случая причинения ущерба организации отрабатывается специальная схемы работы), признание нарушителем факта своего участия в криминальной ситуации, обвиняемый (подсудимый) находится на свободе (см. материал по взаимодействию Центра с прокуратурой).

Привлекая к сотрудничеству социального работника, судья знает, что дело может быть передано на программу примирения. В этом отношении в нашей практике со стороны суда до сих пор не было никаких ограничений на передачу дел на примирение (в случае, если подросток находится на свободе). Результаты примирения учитываются судом в соответствии с российским законодательством.

Суду следует обратить особое внимание на юридическое значение согласия обвиняемого (подсудимого) на участие в примирении. В Рекомендации № R (99) 19, принятой Комитетом Министров Совета Европы 15 сентября 1999 г.¹⁴, - в комментарии к п. 14 части IV Приложения - подчеркивается, что участие в программе не должно оборачиваться против обвиняемого и служить доказательством его «юридической» виновности, дабы не нарушать принцип презумпции невиновности. Для передачи дела на программу «нет необходимости в том, чтобы обвиняемый при знал вину, а органы уголовного правосудия, дабы не нарушить принцип презумпции невиновности(статья 6.2, Европейская конвенция по правам человека), не должны считать его виновным. Достаточно, если обвиняемый принимает на себя определенную ответственность за произошедшее. Более того, участие в посредничестве не должно впоследствии обратиться против обвиняемого, если дело по окончании встречи вновь будет передано органам уголовного правосудия. К тому же согласие обвиняемого с изложенными обстоятельствами преступления, полученное в ходе встречи, или даже «признание вины» в ходе посредничества не должно быть использовано в качестве доказательства по данному делу в ходе последующего судебного разбирательства» ¹⁵.

2. Для передачи случая на программу примирения достаточно, чтобы при наличии указанных выше общих условий обвиняемый (его законные представители) выразили желание более подробно узнать о программе: подробная же информация дается ведущим на предварительной встрече. При различии позиций подростка и его законных представителей приоритет в решении вопроса о проведении программы примирения принадлежит обвиняемому (подсудимому), хотя желательно все-таки достичь в этом вопросе консенсуса. Иногда для улаживания отношений подростка с родителями проводятся такие программы ВП, как «примирение в семье». Во всех этих случаях социальный работни передает информацию координатору программ ВП.

Координатор подбирает ведущего, после чего социальный работник организует предварительную встречу подростка (и его законных представителей) с ведущим, который уже более подробно рассказывает о примирительной встрече, условиях ее проведения и возможных юридических последствиях. Ни социальный работник, ни ведущий программы примирения не гарантируют подростку какого-то определенного исхода дела, указывая лишь на возможные юридические последствия примирения и возмещения ущерба, прописанные в нормах закона, и обращая внимание на независимость суда при вынесении решения.

В случае согласия обвиняемого (подсудимого) на участие в программе примирения и готовности к обсуждению вопроса о возмещении ущерба ведущий уведомляет потерпевшего и проводит с ним предварительную встречу.

3. Уведомление потерпевшего требует специальной организации. Отличие от установления связи с обвиняемым (подсудимым) состоит в том, что контакт с первым устанавливается социальным работником по поручению суда. Что же касается контакта с потерпевшим, здесь ситуация иная.

Поначалу мы практиковали телефонный контакт ведущего с потерпевшим, где давались краткие сведения о нашей организации и программе примирения и назначалось время и место предварительной встречи для подробного информирования о программе. В случае отсутствия телефона мы приходили к жертве домой либо, при преступлениях против юридических лиц, в соответствующее учреждение. Однако мы столкнулись с настороженностью, а иногда и агрессивностью потерпевших по отношению к ведущим в силу, прежде всего, отсутствия какой-либо официальной информации о нашей организации и программах примирения. Наше появление могло быть расценено как давление со стороны обвиняемого или принуждение к примирению и пр. В связи с этим было разработано (и опробовано) официальное письмо потерпевшему. Такое письмо, которое содержало уведомление Центра «СПР» о будущем звонке и дальше приходе ведущего, понадобилось, чтобы снять страх и недоверие потерпевшего, предотвратить предубеждение по поводу возможного давления на него со стороны нарушителя, чтобы просто-напросто «открыли дверь» (в материалах дела не всегда указаны телефоны).

После первого опыта текст письма был откорректирован: получив «обратную связь», мы увидели, что у потерпевших нередко вызывает отторжение преждевременное употребление слова «примирение», которое в дальнейшем при общении с потерпевшим мы заменили на слово «встреча» сторон. С аналогичными трудностями встречались и медиаторы в других странах, которые по тем же причинам заменили термин «программа примирения» на «конференцию» жертвы и правонарушителя¹⁶.

Недавно мы сделали еще один шаг: достигнута договоренность с судом, что уведомление о специальных программах - встречах подсудимого и потерпевшего с целью возмещения ущерба, которые проводятся сотрудниками Центра «Судебно-правовая реформа», - потерпевший будет получать из суда вместе с повесткой. Прототипом такой формы уведомления стала схема, которая отрабатывалась в пилотном проекте в г.Левене (Бельгия), где дела на программы примирения по тяжким преступлениям направляет прокуратура, официально уведомляя об этом стороны¹⁷. В нашем случае мы пока не говорим, что суд направляет дела на программы примирения, но тот факт, что суд официально уведомляет о программе имеет важное значение для легитимизации и укоренения программы.

Такое уведомление пока опробовано на одном случае. Предстоит уточнить организационную схему с учетом того, что повестки потерпевшему отсылаются судом после назначения дела к слушанию, и таким образом для проведения программы остается очень мало времени (см. комментарий к п. 2.1.).

4. В нашем проекте социальный работник имеет дело с несовершеннолетним правонарушителем. Если в деле есть и другие обвиняемые, контакт с ними осуществляет ведущий. Но перед принятием решения о согласии на программу примирения может проводиться и общая предварительная встреча обвиняемых, где ведущий выясняет их позицию по отношению к возмещению
ущерба. В такой встрече принимает участие и социальный работник.

Предварительную встречу с потерпевшим ведущий обычно проводит без социального работника.

В общем случае социальный работник принимает участие в примирительной встрече. Поскольку реализация достигнутых на встрече соглашений (по возмещению ущерба, по изменению ситуации подростка) рассматривается как важнейшая часть программы реабилитации, социальный работник после подписания примирительного договора контролирует исполнение взятых обязательств и, в случае необходимости, помогает подростку в их исполнении.

5. Приобщение документа о примирении и выполнении условий договора к уголовному делу

5.1. При заявлении какой-либо из сторон ходатайства о приобщении к материалам дела документов, где зафиксированы результаты программы примирения (примирительный договор и документ, подтверждающий выполнение его условий, либо иной документ, свидетельствующий о возмещении ущерба), суд совещается на месте и принимает решение о возможности приобщения их к материалам дела (ст. 70 УПК РСФСР, ст. 88 УПК
РСФСР).

5.2. При исследовании обстоятельств, имеющих отношение к делу, суд допрашивает потерпевшего и подсудимого о ходе и результатах программы примирения.

5.3. Суд может допросить социального работника о ходе и результатах программы примирения (ст. 400 УПК РСФСР).

Комментарий.

В случае достижения соглашения оно закрепляется в примирительном договоре (см. часть III настоящего алгоритма). Примирительный договор передается сторонам. В судебном заседании какая-либо из сторон ходатайствует о приобщении договора к материалам дела. Такое ходатайство может быть заявлено и в подготовительной части судебного заседания до начала судебного следствия. Наличие примирительного договора делает не обязательным письменное заявление потерпевшего о прекращении уголовного дела в связи с примирением (если дело по закону может быть прекращено в связи с примирением). Вообще в законе (ст. 9 УПК РСФСР) не говорится, что заявление потерпевшего должно быть обязательно письменным - оно, следовательно, может быть и устным. Приобщив к делу примирительный договор, судья выслушивает потерпевшего (в случае, если это несовершеннолетний – и его законного представителя), подсудимого и его законного представителя для получения устного подтверждения примирения.

6. Последствия приобщения документа о примирении и выполнении условий договора к материалам уголовного дела

6.1. Суд может использовать результаты примирения для освобождения несовершеннолетнего подсудимого от уголовной ответственности (в соответствии со ст. 76 УК РФ и 9 УПК РСФСР, 90 УК РФ и 8 УПК РСФСР).

6.2. Суд при назначении наказания может использовать результаты примирения как смягчающее обстоятельство (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Основанием для смягчения наказания может являться как сам примирительный договор и документ о выполнении его условий (если таковые имелись), так и отсутствие каких либо претензий у потерпевшего вследствие примирения его с подсудимым.
6.3.

В случае вынесения несовершеннолетнему подсудимому приговора, не связанного с лишением свободы, копии примирительного договора и документов, подтверждающих выполнение его условий или фиксирующих намерение подсудимого их выполнить, направляются социальным работником в районный орган, осуществляющий контроль за поведением несовершеннолетних.

Комментарий.

Случаи, когда достигнуто соглашение сторон и подтверждено выполнение условий договора, не представляют особой сложности. Но можно выделить ряд ситуаций неполного осуществления программы примирения.

1. Напомним, что реабилитационная и восстановительная работа - чтобы привести к значимым юридическим последствиям – должна быть осуществлена в жесткие сроки. Так, относительно программ примирения для суда имеет значение не просто встреча подсудимого и потерпевшего и принесение извинения, но и фактическое возмещение ущерба (что является условием не только прекращения дела, но и смягчения наказания). Но возмещение материального ущерба в короткие сроки может оказаться для подростка весьма затруднительным при отсутствии поддержки родителей. Социальный работник помогает подростку устроиться на работу, но нередко первая выплата оказывается значительно позже начала судебного разбирательства. В большинстве случаев, если подросток не судим, ему назначается условное наказание. Назначение такого наказания часто не обусловлено программой примирения – в большинстве случаев оно все равно было бы назначено. Но вот в случае, если речь идет о повторном правонарушении либо тяжком преступлении, факт возмещения ущерба играет существенную роль.

2. Не всегда встреча подсудимого с потерпевшим либо представителем организации, которой преступлением нанесен ущерб, заканчивается соглашением, и тем не менее в некоторых случаях мы можем говорить о достижении восстановительных результатов как гуманитарного характера, так и тех, что одновременно могут иметь и юридическое значение.

Дело Д. – ущерб нанесен организации. Встреча подсудимых с начальником ГУРЭПа состоялась, они осознали несправедливость совершенного поступка и готовы были возместить материальный ущерб, однако не удалось достичь взаимопонимания с противоположной стороной: начальник ГУРЭПа требовал возмещения ущерба в десятикратном размере и отказался принять принесенные подсудимыми на примирительную встречу деньги в размере ущерба, указанном в деле. В итоге ущерб возмещен не был. В подобных случаях суд может предпринять усилия для реализации готовности подсудимых возместить ущерб, запросив банковские реквизиты соответствующей организации, тем самым обеспечив возможность перевода денег. В приведенном примере фактически не была найдена реальная жертва, однако раскаяние подсудимых и готовность возместить ущерб должна найти поддержку.

Для подобных случаев (когда в результате программы достигаются частичные результаты) в дальнейшем необходимо проработать варианты редуцированных (неполных, «укороченных») программ и оценить их возможные эффекты.

7. Приобщение отчета социального работника к материалам уголовного дела

7.1. Результаты исследования ситуации несовершеннолетнего подсудимого и рекомендованную подростку программу реабилитации социальный работник представляет суду в виде документаотчета (ст. 70, 88 УПК РСФСР) в ходе судебного заседания.

7.2. Суд всесторонне и объективно изучает отчет социального работника об исследовании ситуации несовершеннолетнего подсудимого и рекомендации по прохождению им индивидуальной программы реабилитации.

7.3. При признании этого документа доказательством, имеющим значение для уголовного дела, суд приобщает его к материалам уголовного дела несовершеннолетнего подсудимого (в соответствии со ст. 88 УПК РСФСР).

7.4. Суд может допросить социального работника на судебном заседании в качестве свидетеля, участвующего в представлении доказательств – сведений о личности несовершеннолетнего подсудимого (ч. 5 ст. 250, ст. 400 УПК РСФСР).

Комментарий.

После проведения исследования социальный работник оформляет полученные результаты и фиксирует их в отчете. Отчет должен содержать ссылки на источники получения информации (имена и адреса людей, которых опрашивал социальный работник, кем они приходятся клиенту), на методы сбора информации – если применялись диагностические методики, указать, какие именно. Заключительная часть отчета должна содержать выводы о направлениях реабилитации подсудимого подростка.

Важно, чтобы до судебного разбирательства была проведена не только исследовательская, но и началась реабилитационная работа (которая, как уже говорилась, включает программу примирения). Если такая работа началась, к отчету желательно приложить документы, свидетельствующие о ходе этого процесса: справки с места работы, учебы, из лечебного учреждения, отзыв специалиста о посещении подростком его реабилитационной программы или службы (психологической, до-суговой, спортивной), примирительный договор, протокол или расписка потерпевшей стороны о возмещении ущерба и т.п.

Результаты исследования и рекомендованная подростку программа реабилитации становятся и основным содержанием показаний социального работника в судебном заседании, который допрашивается в качестве свидетеля.

Судья может допросить социального работника как по собственной инициативе, так и по ходатайству сторон (чаще всего, подсудимого, его законного представителя или защитника). Отчет может приобщаться к материалам дела либо по инициативе суда, либо по ходатайству стороны, как правило, после допроса социального работника (ст. 284 УПК РСФСР).

В ходе исследования могут выясниться факты биографии подростка, ранее не известные суду и заведомо предполагающие негативную оценку (например, о его связи с криминальными группами, многочисленных побегах из дома, наркотической или алкогольной зависимости и т.п.). Поэтому социальному работнику, обнародующему подобные факты, необходимо понимать, для чего он это делает. Задача социальной работы всегда состоит в помощи клиенту. Для того, чтобы помочь подростку и иметь возможность продолжать работу с ним после суда, важно, чтобы тот остался на свободе. Поэтому перед социальным работником стоит задача представить суду картину причин возникновения негативных фактов и программу мероприятий, способных изменить сложившуюся ситуацию.

Следует понимать принципиальное различие позиций, с одной стороны, социального работника, придерживающегося восстановительной парадигмы, равно как и представителя программы примирения (координатора, ведущего), и, с другой стороны, защитника. Если для последнего важно освободить клиента от ответственности либо максимально облегчить его участь любыми непротивоправными средствами безотносительно к последствиям, то работа первых направлена на то, чтобы избежать последующего участия подростка в криминальных ситуациях. Восстановительный способ имеет дело с таким тонким предметом, как ответственность подростка за совершенное деяние. Вмешательство репрессивных мер лишь активизирует процессы самозащиты и самооправдания: шанс на принятие ответственности здесь сводится к минимуму. Поэтому, если социальный работник, представитель программ примирения и защитник ориентируются на схожие юридические результаты процесса, они преследуют тем не менее разные цели, которые определяются их позициями.

8. Последствия приобщения отчета о социально-психологическом обследовании несовершеннолетнего подсудимого к материалам уголовного дела.

8.1. Суд может использовать информацию, представленную социальным работником, для освобождения несовершеннолетнего подсудимого от уголовной ответственности (ст. 90-91 УК РФ, 8 УПК РСФСР) либо освобождения от наказания (ст. 92 УК РФ) с применением принудительных мер воспитательного воздействия.

8.2. В случае вынесения судом решения о применении к несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного воздействия социальный работник осуществляет контроль за прохождением им программы реабилитации.

8.3. Информация, представленная социальным работником, может указывать на смягчающие обстоятельства и послужить условному осуждению либо назначению судом наказания ниже низшего предела. Суд принимает во внимание и при вынесении приговора об условном осуждении, в случае необходимости, учитывает в нем рекомендованные социальным работником меры реабилитационного характера, необходимые для дальнейшей ресоциализации несовершеннолетнего подсудимого (в соответствии со ст. 73 УК РФ).

8.4. В случае вынесения несовершеннолетнему приговора об условном осуждении социальный работник осуществляет контроль за прохождением им программы реабилитации.

8.5. В случае представления органа, осуществляющего контроль за поведением осужденного, и социального работника о положительном прохождении подростком программы реабилитации, а также о его законопослушном поведении суд может отменить условное осуждение и снять с осужденного судимость (ч. 1 ст. 74 УК РФ).

Комментарий.

В данном пункте отражены юридические последствия учета судом информации, представленной социальным работником, помимо той, что касается программ примирения (последние указаны в п. 6 части I настоящего алгоритма).

Программа реабилитации, как правило, начинается до судебного разбирательства. После вынесения судебного решения – в случае, если подросток остается на свободе – социальный работник продолжает взаимодействие с ним и контролирует выполнение программы.

При наличии благоприятной социальной среды и нормальной жизненной ситуации подростка (учится, работает, не включен в криминальную компанию), когда специальная социальная работа не требуется, частота контакта с ним минимизируется.

1. Подготовка условий проведения процедур примирения.

На основе договора о совместной работе судья и представитель Центра – координатор программ примирения (далее координатор) – обсуждают технологию взаимодействия и юридические рамки организации таких программ. Программы примирения обвиняемого (подсудимого) с потерпевшим либо с представителем гражданского истца рассматриваются как одно из главных звеньев социальной реабилитации (ресоциализации) несовершеннолетнего правонарушителя.

Приняв решение о сотрудничестве с координатором и организацией, его направившей, судья продолжает осуществлять свои функции в обычном порядке, принимая во внимание результаты примирения и других программ восстановительного правосудия, но сохраняя при этом независимый порядок вынесения судейского решения.

Комментарий.

1. Предлагаемая в этой части алгоритма модель сотрудничества с судом является в каком-то смысле редукцией относительно той, что предложена в первой части. Следует иметь в виду, что в странах, где есть система ювенальной юстиции, имеет место достаточно развитая гуманитарная инфраструктура «детского» правосудия. В литературе это именуется «принципом социальной насыщенности» ювенальной юстиции. Его сущность состоит «в широком использовании в судебном процессе по делам несовершеннолетних неюридических специальных знаний, в акценте на изучении социальных условий жизни несовершеннолетних, представших перед судом, социально-психологических признаков их личности»¹⁸. Восстановительная парадигма ювенальной юстиции, начиная преобразовывать реабилитационную (медицинскую), привносила свои методы в ситуации наличия несудебных или «околосудебных» структур работы с ребенком-нарушителем (судебные социальные работники, службы пробации, психологические службы) службы примирения стали создаваться в такой среде. Принципиальное отличие российской ситуации состоит в отсутствии социальных служб для несовершеннолетних правонарушителей (деятельность судебных социальных работников начала опробоваться в последние годы лишь в нескольких городах; в Москве в 2000-2001 гг. социальная работа велась только в Черемушкинском суде). Так что у нас все обстоит иначе: программы примирения вводятся в правосудие для несовершеннолетних при отсутствии гуманитарной инфраструктуры. Поэтому нам так важна модель, представленная в первой части алгоритма, – как прообраз некоторой минимальной единицы деятельности с несовершеннолетними правонарушителями, включающей как минимум три позиции – суд, социальный работник, представитель программы ВП (прообраз, а не законченная модель, поскольку работа с подростком-нарушителем должна начинаться с момента возбуждения уголовного дела, а возможно и раньше).

Организационная схема, предполагающая непосредственное взаимодействие координатора с судом, нужна для ситуаций, когда нет возможности привлечь социального работника для постоянной работы с судом. Эта модель еще не была опробована и требует дополнительных согласований и уточнений при реализации.

2. Предполагается, что взаимодействие судьи с координатором будет аналогично установленной сейчас форме взаимодействия с социальным работником: координатор будет знакомиться со всеми делами по преступлениям несовершеннолетних и отбирать дела на программу примирения. Хотя, возможно, у судьи появятся свои критерии для направления дел на примирение. В любом случае для реализации новой схемы важна заинтересованность судьи.

Дело в том, что в деятельности социального работника судья заинтересован (судья как позиция) безотносительно к предстоящим программам примирения; он рассматривает социального работника как помощника, выполняющего ту работу, которую по закону должен выполнить сам судья (следователь). Программы же примирения этой функции на себе не несут. При новой организационной схеме меняется отношение суда к программам примирения. Если согласно предыдущей схеме организации суд передавал дело для социальной работы с обвиняемым (где восстановительные программы рассматриваются как элемент технологии ресоциализации подростка) и сбора необходимой суду информации, т.е. фактически не менял своей позиции, а лишь усовершенствовал технику работы (социальный работник выступал как инструмент такого совершенствования), то теперь суд начинает выступать как инстанция, направляющая дела на программы примирения. А это предполагает совершенно иное самоопределение суда и судьи. Поэтому реализация алгоритма взаимодействия координатора с судьей потребует дополнительных обсуждений.

2. Организация программ восстановительного правосудия

2.1. Судья по уголовным делам несовершеннолетних предоставляет координатору информацию о поступивших уголовных делах о правонарушениях несовершеннолетних не позднее суток после вынесения постановления о назначении судебного заседания. Информация включает сведения о сторонах (ФИО сторон, адреса мест их жительства и телефоны), о предъявленном обвинении, о том, признал ли несовершеннолетний свое участие в инкриминируемом деянии.

2.2. Координатор передает информацию по делу ведущему программы восстановительного правосудия и обеспечивает ее своевременное проведение до начала судебного разбирательства.

2.3. Ведущий проводит программы примирения между обвиняемым (подсудимым) и потерпевшим (либо представителем юридического лица,
которому нанесен ущерб преступлением несовершеннолетнего).

В случае достижения соглашения оно фиксируется в примирительном договоре.

Ведущий обеспечивает комплексный подход к восстановлению несовершеннолетнего подсудимого, заключающийся как в проведении примирительных встреч с потерпевшей стороной, так и в рамках примирительной встречи содействия несовершеннолетнему подсудимому в возмещении ущерба и заглаживании вины.

Комментарий.

1. Процессуальный статус координатора будет далее обсуждаться с судьей специально.
2. Дополнительных критериев для отбора дел на программы примирения по сравнению с теми, что указаны в комментарии к п. 4 части I настоящего алгоритма, нами не установлено. Здесь будут иметь значение критерии, заданные судьей (если таковые окажутся).
3. О сроках проведения программ примирения – см. в комментарии к п. 2.1. части I настоящего алгоритма.
4. По результатам ознакомления с материалами дела координатор заполняет регистрационную карточку с указанием информации о сторонах (относительно несовершеннолетних – в том числе данных о законных представителях), о фабуле ситуации, квалификации обвинения. Информация передается ведущему для проведения программы.
5. Данная организационная схема потребует разработки способов уведомления подсудимого и его законного представителя о программах примирения. В общем случае в программах примирения первые контакты со сторонами проводит ведущий. В отсутствие социального работника, по-видимому, можно будет практиковать письмо обвиняемому (так же, как письмо потерпевшему). Однако пока не обсуждалось, может ли такое уведомление направляться именно судом. По-видимому, возможен и первый контакт ведущего с подсудимым (его законными представителями) по телефону.
6. При необходимости (например, в случае сложной семейной ситуации обвиняемого подростка) ведущий находит социальные и другие службы и/или собирает консилиум специалистов для обсуждения вариантов организации необходимой помощи подростку.

3. Приобщение документов о примирении и выполнении условий договора к уголовному делу

3.1. При заявлении какой-либо из сторон ходатайства о приобщении к материалам дела документов, где зафиксированы результаты программы примирения (примирительный договор и документ, подтверждающий выполнение его условий, либо иной документ, свидетельствующий о возмещении ущерба), суд совещается на месте и принимает решение о возможности приобщения их к материалам дела (ст. 70, 88 УПК РСФСР).

3.2. При исследовании обстоятельств, имеющих отношение к делу, суд допрашивает потерпевшего и подсудимого о ходе и результатах примирительной встречи.

Комментарий. См. комментарий к п. 5 части I настоящего алгоритма.

4. Последствия приобщения документов о примирении и выполнении условий договора к материалам уголовного дела

4.1 Суд может использовать результаты примирения для освобождения несовершеннолетнего подсудимого от уголовной ответственности (в соответствии со ст. 76 УК РФ и 9 УПК РСФСР, 90 УК РФ и 8 УПК РСФСР).

4.2. Суд при назначении наказания может использовать результаты примирения как смягчающее обстоятельство (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ). Основанием для смягчения наказания может являться как сам примирительный договор и документ о выполнении его условий (если таковые имелись), так и отсутствие каких либо претензий у потерпевшего вследствие примирения его с подсудимым.

Комментарий. См. комментарий к п. 6 части I настоящего алгоритма.

Координатор Центра получает информацию о деле и сторонах от социального работника либо от судьи и подбирает ведущего для проведения программы.

Ведущий проводит примирительные встречи между несовершеннолетним подсудимым и потерпевшим (включая при необходимости и их законных представителей). В случае, если стороны не пришли к соглашению, ведущий сообщает об этом координатору с указанием причины.

В случае достижения соглашения оно закрепляется в примирительном договоре, где фиксируются:

• —   моральные результаты примирительной встречи (действия, подтверждающие раскаяние со стороны подсудимого, - понимание последствий совершенного правонарушения и извинение);
  
• —   условия достижения примирения (действия, направленные на возмещение ущерба, причиненного преступлением);
  
• —   действия, направленные на прохождение несовершеннолетним правонарушителем той или иной социально-реабилитационной программы (если участники встречи сочтут это необходимым).

Примирительный договор и документы, подтверждающие его выполнение, по ходатайству сторон приобщаются судом к материалам дела.

Комментарий. См. комментарии к п. 4, 5, 6 части I настоящего алгоритма и к п. 2 части II настоящего алгоритма.

После проведения работы, независимо от успешности программы, ведущий составляет отчет и передает его координатору. Регистрационные карточки о делах, направленных на программы ВП, и отчеты хранятся в офисе Центра. Примирительные договоры передаются сторонам либо непосредственно в направляющую инстанцию. Копии договоров хранятся в офисе Центра.

Заключение.

Предложенный алгоритм явился результатом сотрудничества Центра «СПР» с судом, результатом обсуждений, опыта, новых обсуждений, анализа законодательства и пр. Это значит, что данный алгоритм может служить для других организаций примером, рекомендацией, но не жестким руководством. Всякий раз схемы взаимодействия общественных организаций с судом и правоохранительными органами должны составляться (либо уточняться, интерпретироваться) самими участниками с обеих сторон. Конечно, важно при этом опираться на действующие образцы. Но следует иметь в виду, что поскольку в УПК (ни в действующем, ни в проекте) нет таких процессуальных фигур, как социальный работник или координатор программ ВП (ведущий), составленные алгоритмы не есть «юридическая истина». Это результат договоренности, которая предусматривает определенную трактовку принципов права и законодательства теми юристами, с которыми мы работаем.

Продолжение начатой работы должно вестись по следующим направлениям.

1. Корректировка алгоритма после принятия нового УПК РФ.
2. Разработка алгоритма взаимодействия программ восстановительного правосудия с мировыми судьями (в том числе, и по делам взрослых обвиняемых).
3. Разработка схемы организации взаимодействия (и соответствующего алгоритма) социального работника и программ примирения, с одной стороны, с целостной процессуальной единицей «следствие - прокуратура - суд» на определенной территории, с другой стороны.
4. Установление кооперации с социальными службами территории.
5. Организация психологической помощи подросткам, попавшим в орбиту уголовного судопроизводства, и их семьям.
6. Создание социальных и психологических служб для несовершеннолетних потерпевших.

Перспектива работы состоит в формировании целостной экспериментальной модели правосудия для несовершеннолетних.