Уважаемые коллеги! Честно говоря, все, что сейчас я услышал, мне было очень интересно и в негативном и позитивном плане, особенно последнее выступление. Я от представителей ученых и МВД не ожидал, потому что оно во многом совпадает с той практикой, которая в Саратовской области. Спасибо Вам. И я не буду повторять все позитивное, что уже высказали с этой трибуны.

Я, кратко скажу, что у нас 10-летний опыт самостоятельной, штатной структуры комиссии, как на областном уровне, так и на муниципальном уровне с 1998 года, а законодательно мы все это закрепили с учетом требований ФЗ №122,131, других, в декабре 2004 года, с передачей полномочий и перечислением субвенций. Все это, я особо подчеркну, совместно с Прокуратурой области. Мы сегодня, наверное, самая «практикующая», как самостоятельная, штатная КДН и ЗП, по стажу работы в РФ. Создаем мы у себя и общественные комиссии на поселенческом уровне (о которых сегодня говорилось), которые не имеют никаких полномочий применять административные юрисдикции, но они являются первичным информационным ресурсом в поддержку муниципальной системы профилактики. У нас отрабатывается вот такая трёхуровневая управляемая вертикаль системы комиссии: Региональная – Муниципальные - Общественные. И мы считаем, что, по крайней мере, для саратовского региона это вполне удачная модель, и, наверное, нам всё-таки не хватает ещё, федеральной КДН, чтобы она была структура, как методологический, аналитический, аудиторский орган, чтобы у нас была стройная, управляемая, открытая система КДН и ЗП на уровне всей Российской Федерации.

С другой стороны, я сегодня слушал Голубовского, и мог, с одной стороны, сказать спасибо, что МВД «подобрало нас», потому что с 2002 года, вообще, не было комиссии на уровне Федерации. А во вторых, честно говорю, я сегодня, очень внимательно всех слушал уважаемых представителей законодательного органа Российской Федерации. Я , для себя в том числе, хотел и для вас всех определить - Что мы хотим, вообще, от комиссии?!

Первое - КДН это чисто чиновничья структура, и к тому же «мифическая», как сейчас во многих регионах, когда один ответственный секретарь (может 2-3 чел., и все они в ведомственных структурах), и на этом всё нормально – она координирует, вроде бы контролирует, собирает справки, готовит проекты общих решений, Постановлений по справкам ведомств и учреждений выносит какие то профилактические рекомендации... И это не ее вина, а беда региональной власти.. Первый вариант самый простой – ничего делать не надо, уже так все и есть, в большей части регионов РФ.

Второе – КДН это профессиональная, штатная управленческая структура, орган исполнительной власти, каковой я считаю нашу саратовскую региональную и муниципальные комиссии, ее специалисты и имеют статус государственной и муниципальной службы, и очень обижаюсь, когда меня называют чиновником, потому что я не чиновник, я – наемный сити-менеджер, управленец, меня наняло государство, регион решать какую-то проблему. Потому, что чиновник – это тот, кто что-то распределяет. Я ничего не распределяю. Я делаю технологии, решаю всё в интересах права ребёнка. Девиз наших комиссий – Чужих детей не бывает…

Так вот, или мы создаём комиссию, как управленческую структуру (как в Саратовской, Московской, Пермской областях), которая определяет и создаёт единые правила «игры» на территории, в регионе, муниципальном образовании, она определяет единую терминологию, технологию и именно с позиции права ребёнка, а не ведомственных инструкций, постановлений, которые касаются интересов ведомств.

Это вторая структура. По второму варианту надо брать за основу ФЗ 120 и дорабатывать на примере лучших ,инновационных практик регионов плюс к нему рамочный федеральный закон о КДН и ЗП, который бы обьединил все регионы, в одну систему, с одними правилами «игры», терминологией, структурами, сделал бы комиссии самодостаточным, профессиональным, консолидирующим правозащитным органом в социальной сфере и связующим звеном с судебной системой. И тогда в перспективе для КДН и ЗП будет место и в системе ювенальной юстиции РФ. Тогда то в масштабе регионов будет все технологично замкнуто вокруг проблематики подросткового, семейного социума от работы специалиста на поселенческом уровне до судебного процесса и после вынесения решения суда, с позиции одного закона – закона о праве ребенка….

Третье - Либо как вот нам Чайковский район в Пермской области показал, и я с ним абсолютно согласен, так как с Пермью мы давно в партнерских отношениях, это очень перспективно и мы у себя будем думать как адаптировать это под свои наработки. КДН, это ещё и социозащитная структура, которая имеет учреждения, которые работают по социальному сопровождению, с позиции КДН и права ребенка.

Этот вариант тоже имеет право на жизнь, но абсолютное число регионов РФ, даже близко к этому не готовы, за исключением пожалуй нескольких, уже упоминавшихся здесь. Прошу не обижаться. Но если его законодательно и нормативно оформить на уровне РФ, регионы вынуждены или осознанно будут строить свои КДН по такому пути… Саратовская область готова совместно работать по созданию второго и третьего, предложенного мной вариантов…

Так вот нам в масштабе России, наверное, надо определиться, что мы хотим вообще от комиссии? И тогда создавать что то действенное, выбрав из мною обозначенных вариантов.

И в масштабе России надо какой-то рамочный закон или постановление, что вот, к примеру, такие то базовые правила «игры» были едины для всех регионов, а регионы с учетом своих особенностей на таком «хребте» создавали свои КДН, с учетом региональных, национальных особенностей и потребностей, но минимальный стандарт какой-то работы, и главное штатная составляющая, организационная самостоятельность и самодостаточность должна быть во всех территориях. Не может быть комиссии, как надведомственной консолидирующей структуры, если она находится в Департаменте соцразвития. Ничего не имея против соцзащиты, потому что я считаю, на сегодня это ... вообще уникальная структура, которую Элла Памфилова создала на базе советского СОБЕСА, в те 90-е года ещё, и она до сих пор работает. Но не может она рулить, потому что она сразу выступает с позиции ведомства. Тоже если комиссия в составе МВД...Я наверное уже повторяюсь.., но это так.

Вот сегодня МВД как раз вам и говорило. Вот в России у нас цифры мол разные, они и будут разные. Здравоохранение отчитывается по-своему, оно будет достоверность своей статистики само отстаивать. МВД по-своему. У нас в области в банке данных, степень достоверности составляет более 89.2% - потому что мы каждую цифру перепроверяем, на уровне муниципальных комиссий и еще у себя в областной (двойной контроль).

Мы начинали в 1998 году, когда у нас было 11 тысяч семей в социально опасном положении, и 17 тысяч детей в них, на сегодня у нас 4 тысячи семей и 6 тысяч детей. И если раньше мы ежегодно больше выявляли и ставили на учет семей, детей в социально опасном положение, чем снимали с учета по исправлению, то с прошлого года и сейчас ежемесячно стала закрепляется тенденция 50 на 50% или больше стали снимать по оздоровлению.., чем выявлять. Это свидетельствует о том, что если раньше мы «догоняли ситуацию», сдерживали ее, то сейчас наступило время перелома и улучшения ситуации в целом. Вот что значит комплексность и скоординированность. Но сколько лет мы к этому шли. Хотя проблем еще «выше головы». Это реальность. Еще раз повторюсь - Притом каждая цифра перепроверяется. Мы чётко определили следующий порядок, что только комиссия имеет право присвоить такой статус семье, что она находится в социально опасном положении. Ни одно другое ведомство такое право не имеет. Но этот статус присваивается КДН, после решения межведомственного консилиума узких специалистов ( он у нас имеет статус и нормативно закреплен) , которые определят, что эта семья в социально опасном положении. И вот здесь на межведомственном консилиуме сразу определяется потребность в создании и реализации с участием специалистов всех органов и учреждений, комплексных социально-реабилитационных программ помощи, которая и утверждается постановлением комиссии, которая будет направлена на выход семьи и ребенка из этой ситуации. И комиссия оставляет права контроля за ее реализацией и вмешательства, корректировки если нет эффективности.

То же самое трудная жизненная ситуация, совсем другой термин. И он тоже имеет право на жизнь, потому что здесь работает уже более узкая группа ведомственных специалистов, например- соцзащиты с образованием, образование с медициной, когда у подростка конфликтная ситуация, допустим, просто с педагогом. У него трудная жизненная ситуация. И здесь не всегда нужно вмешательство комиссии.

И поэтому я всегда говорю, чем позже подросток познакомиться со спецификой деятельности правоохранительных органов, в том числе и комиссия, тем лучше для подростка. А если мы каждому ведомству дадим возможность присваивать термин социально опасного положения, что здесь получится? Ничего хорошего и для ребенка и для реабилитационной работы, и никакой координации не потребуется.

И те же самые заседания комиссии у нас как происходят. Мы ни одно заседание областной межведомственной комиссии не проводим без выезда в территории (8-10 выездов), чтобы там, через призму деятельности специалистов и учреждений муниципальной системы профилактики мы выходим на проблематику в деятельности муниципальной власти и министерств, ведомств областного уровня. А не так, что собрали справки, и вот вам какое-то решение.

То же самое по административной юрисдикции, здесь абсолютно правильно вопрос стоял. Мы всё перепроверяем. И мы приучили милицию вовремя, в трёхдневный срок давать нам, т.е муниципальным КДН протокол. И протокол - не просто один протокол, а со всеми необходимыми документами. Если по документам есть сомнения, мы его возвращаем или сами перепроверяем и дополнительно запрашиваем, получаем сведения. И получается, что до заседания комиссии к каждому этому протоколу мы ещё 8 - 16 документов прикладываем своих, что бы быть и обьективными и достоверно уверенными в доказанности правонарушения, в том числе решая проблему, чтобы на заседании комиссии не заниматься болтологией, демагогией, а просто принять решение в интересах ребёнка. Либо по минимуму, либо по максимуму, либо ещё до заседания комиссии убедится в осознании ситуации со стороны родителей и подростка. И не позволять членам комиссии вот так сидеть и спрашивать и мучить подростка всякими глупыми вопросами. Поэтому у нас иной раз и сценарий пишется соответственно секретарём для председателя, и для членов комиссии, какое они должны правило «игры» соблюдать в этом процессе с позиции право ребенка, с позиции ювенального права.

Наша практика работы с 1998 года показывает, что даже если один ответственный секретарь в муниципальном образовании правильно подобран как специалист, как специалист профессионально подготовлен и совместно с председателем КДН умеют организационно организовать и обеспечить координацию, персонально спрашивать за взаимодействие. Там и эффективность совместной работы всех структур с семьей, с ребенком возрастает на 25-30%.. При том, особо подчеркну, без финансовых и ресурсных «вливаний», т.е затрат бюджетов всех уровней.

А это уже экономический, бюджетный фактор значимости работы Комиссий в регионе.

Плюс к этому мы ежегодно проводим для руководителей и специалистов комиссий 3-4 выездных обучающих семинаров и плюс этому научно-практическую конференцию на базе Саратовской Академии Права.

Поэтому, честно говоря, я, с одной стороны, очень рад сегодняшнему разговору. С другой стороны, опечален, потому, что мы опять говорим о том, что мы говорили и в 2002 году, и в 2003 году, и в 2004 году. Но сегодня у нас есть шанс и надежда…Надо же какие-то правила единые для России все таки принять по КДН и ЗП. Всё-таки мы страна и наши граждане не вполне законопослушные, и у нас какие-то общие правила «игры» должны быть. И все необходимые замечания, предложения я в электронном виде уже сдавал в президиум.

И по банку данных хотел бы сказать особенно. Действительно нужна поправка соответствующая в федеральный закон. И тогда мы должны чётко определить, мы говорим о базе данных, либо о банке данных. Потому что я понимаю, что банк данных, это персонифицировано с фамилиями, «интимными вещами». И зачем это знать на федеральном уровне? Это на региональном, даже может тоже не всегда нужно знать. Такие банки данных нужны на муниципальном уровне. По крайней мере, себе мы чётко определили, что, допустим, по социально опасным семьи, да, мы ведём пофамильно, теперь начинаем вести и еще по ряду индикаторов. Но тогда должна быть унифицированная, единая по всей РФ и по региону компьютерная программа, которая обеспечивает всю таинственность, всё необходимое в интересах права ребёнка.

И наблюдая здесь Олега Зыкова, Бориса Львовича Альтшулера, с которыми действительно мы давно сотрудничаем по проблематике ювенальных, социозащитных, восстановительных технологий. Так вот в любом случае я считаю, что поправки законодательные, которые будут делаться по 120 федеральному закону, а, он кстати замечу единственный закон в РФ, который нас в масштабах России, и объединяет, у нас нет больше объединяющего закона, все остальные нас размежевывают, разграничивают, не более того. Он единственный такого рода, при всём том, что его можно критиковать, и к нему критически относиться. А так как мы с 1999 года строим работу на его базе то – ответственно скажу – он нас объединяет и может объединять, была бы только воля и желание. Касаясь ювенальных технологий – практика наших освобожденных социальных работников при судьях показала с 2004 года интересную тенденцию, из всех уголовных дел которые «прошли через их руки» в среднем за год прекращается за примирением сторон в суде от 26 до 31% уголовных дел. И это показывает востребованность такой службы. будет ли она в суде, в КДН, в службе пробации… И в этом отредактированном 120 Законе, во всех поправках должно быть чётко записано, что мы, все органы и учреждения и специалисты системы профилактики должны применять его нормы исходя из ювенального международного права, пока у нас нет ювенальной юстиции. И тогда мы будем работать скоординировано в интересах ребёнка с позиции права ребенка. Завершая скажу – все предложения мы Вам передали и они учтены в проекте рекомендаций и мы готовы работать с Вами и поддерживать все, что направлено на улучшение работы в интересах семьи и ребенка… В регламент я уложился…