1. Оценка явления преступности несовершеннолетних: мифы и реальность. В настоящее время много говорят и пишут о неуклонном росте преступности несовершеннолетних в последние годы. Это миф. За 13 лет существования современной России число зарегистрированных преступлений, совершенных подростками, сокращалось (по сравнению со смежным предыдущим периодом 7 раз (в 1994 – 1997гг., 2000-2002 гг.) и шесть раз росло (1992, 1993, 1998, 2003, 2004 гг.).

Изменение показателей явления преступности несовершеннолетних: интенсивности (этот показатель характеризует «производство» преступлений на душу населения), преступной активности (этот показатель характеризует активность, с которой подростки «воспроизводят» из себя преступников), виктимности (этот показатель определяет вероятность стать жертвой преступления) и другие носит сложный и противоречивый характер, которому свойственны как негативные, так и позитивные тенденции.

Часто отмечается цинизм, дерзость и жестокость, с которыми подростки совершают преступления. И это правда. Но это одна правда, которая лежит в основе обоснования необходимости применения наказательной (карательной, репрессивной) модели стратегии противодействия преступности несовершеннолетних.

Но есть и другая правда, которая заключается в следующем. Если показатели преступности несовершеннолетних и их изменение наложить на показатели экономических, социальных, идеологических и других процессов, направленных на защиту, заботу, поддержку детей, семьи, дошкольных учреждений и школы, то каждый объективный исследователь придет к выводу: наше общество еще не достигло, того уровня преступности несовершеннолетних, которого оно заслуживает. Эта правда лежит в основе обоснования необходимости применения восстановительной модели стратегии противодействия преступности несовершеннолетних.

2. Карательная модель стратегии противодействия преступности несовершеннолетних: распространенность и причины. В последнее время не только ученые, но и практические работники системы юстиции, отмечают «карательный уклон» в деятельности правоохранительных органов и судов.

Основными элементами карательной модели являются:

• суровость наказания несовершеннолетних (в 2004г. суды России назначили реальное отбывание лишения свободы 21,4% осужденным, совершившим преступление в несовершеннолетнем возрасте);
• длительность сроков лишения свободы (средний срок лишения свободы, назначенный осужденным, совершившим преступление в несовершеннолетнем возрасте в 2004 г. - 3,4 года)¹;
• узость установленного законодателем правового пространства применения альтернативы наказанию (например, принудительные меры воспитательного воздействия);
• ограниченные возможности использования элементов восстановительной модели правосудия (например, применение института примирения).

На распространенность карательной модели стратегии противодействия преступности несовершеннолетних оказывает влияние не только ограниченные возможности применения мер воздействия, не связанных с лишением свободы (это ограничение зависит как от несовершенства закона, так и от недостаточного развития инфраструктуры реабилитационного пространства), но и от такого свойства преступности несовершеннолетних как «эскалация насилия» (за последние четыре года – 2001-2004 гг. ежегодно выявляется свыше двух тысяч подростков, совершающих убийства). Это все верно. Однако существует системная причина, определяющая ориентацию уголовной политики на карательную модель. Это поиск путей поддержания порядка в обществе, не меняя экономические, социальные, политические, идеологические и другие условия, обусловливающие нарушение порядка. В такой ситуации жестокость реагирования государства на преступления предоставляется власти наиболее эффективным средством.

3. Система противодействия преступности несовершеннолетних: место ювенальной юстиции и ее границы.

В криминологии несовершеннолетних давно обоснована необходимость разработки и принятия концепции государственной политики противодействия преступности несовершеннолетних. Отсутствие единой политики приводит:

• к отсутствию четкого механизма взаимодействия всех субъектов системы профилактики безнадзорности правонарушений несовершеннолетних;
• к непоследовательности и противоречивости принятия решений во многих областях экономической, социальной и правовой действительности;
• к затягиванию процесса создания системы ювенальной юстиции;
• к недопустимо медленному распространению в стране института Уполномоченного по правам ребенка, чему способствует отсутствие Федерального закона.

Отсутствие единой политики привело к тому, что среди ученых и практиков нет единого мнения о том, какое место занимает ювенальная юстиция в системе противодействия преступности несовершеннолетних. Одни считают, что ювенальная юстиция – элемент системы профилактики. Другие полагают, что профилактика входит в ювенальную юстицию. Третьи (если судить по публикациям, то их большинство) вообще не озабочены определением границ ювенальной юстиции. По их мнению, она включает все органы и учреждения, включая Уполномоченного по правам ребенка, которые так или иначе связаны с жизнью подростка. Некоторые отождествляют ювенальную юстицию с ювенальным судом, полагая, что «ювенальная юстиция представляет собой судебную систему, осуществляющую правосудие по делам о несовершеннолетних и имеющую задачи: судебной защиты прав и законных интересов несовершеннолетних и судебного разбирательства дел о правонарушениях и преступлениях несовершеннолетних».

Не анализируя описанные точки зрения, изложу свое понимание этого вопроса. В стране должна существовать система противодействия преступности несовершеннолетних, которая включает в себя две подсистемы: профилактику и ювенальную юстицию. Они различаются по целям. Цель профилактики – помочь подросткам справится с конфликтами. Цель юстиции – разрешать конфликты на основе закона и других норм права. Эти подсистемы тесно взаимосвязаны. Они обречены на взаимодействие.

4. Ювенальный суд: место в системе ювенальной юстиции и его взаимодействие с другими элементами системы. Ювенальная юстиция, являясь подсистемой системы противодействия преступности несовершеннолетних, сама является системой. В контексте рассматриваемой темы анализируется только один ее элемент – ювенальная уголовная юстиция. Если в основании структурирования ювенальной уголовной юстиции положить принципы функциональной дифференциации и принцип функциональной конкуренции, то следует выделить: а) ювенальное следствие, б) ювенальную прокуратуру, в) ювенальную адвокатуру, г) ювенальный суд, д) инфрастуктуру обеспечения деятельности всех институтов и реализации их решений (анализируемое многими как автономное явление реабилитационное пространство является элементом этой инфрастуктуры). Данный сюжет предполагает два пояснения. Во-первых, ювенальные суды, безусловно, центральное звено ювенальной уголовной юстиции, но недостаточное. Чтобы оно эффективно работало, необходимо одновременное создание ювенального следствия, ювенальной прокуратуры, ювенальной адвокатуры, а также специальной инфраструктуры. Во-вторых, недостаточно учредить эти институты. Важно подготовить следователей, прокуроров, адвокатов, судей, которые глубоко изучили бы не только все тонкости ювенального права (не ограничиваясь уголовным и уголовно-процессуальным), но и были знакомы с детской психологией, педагогикой и другими областями знаний об особенностях детей (согласно правилу 6.3 «Пекинских правил» лица, использующие дискриминационные полномочия, должны обладать соответствующей квалификацией или подготовкой для их благоразумного применения в соответствии со своими функциями и полномочиями).

Для решения этой задачи нужно уже сейчас, не дожидаясь создания этих институтов, приступать к подготовке специалистов. Думаю, что для этого имеются как интеллектуальные, так и организационные возможности.