В Череповце началась работа по внедрению элементов ювенальной юстиции. Рабочая группа, которая будет заниматься разработкой и развитием соответствующих механизмов, создана на базе Череповецкого районного суда. О ювенальной юстиции много говорят, но редкий человек, не связанный с юриспруденцией, понимает, что это такое. Противники этой формы работы утверждают: ее введение предоставляет государству право вторгаться в жизнь семьи и отбирать детей у родителей, даже если они всего лишь не могут похвастать хорошим заработком. Сторонники ювенальной юстиции ссылаются на столетний опыт ее применения в зарубежных странах. Они обращают внимание на то, что именно ювенальные суды не карают подростков тюрьмой, а ищут возможности для продолжения их жизни в обществе. Что на самом деле представляет собой ювенальная юстиция? Где здесь правда, а где миф? Об этом «Речи» рассказывает судья районного суда, руководитель названной выше рабочей группы Сергей ИНЮКИН.

— Сергей Викторович, ювенальная юстиция, как следует из названия, связана с применением норм права к несовершеннолетним. Чем эта система отличается от уже существующей практики работы с детьми и подростками?

— В узком смысле ювенальная юстиция — это правосудие для несовершеннолетних. Здесь имеется в виду рассмотрение не только уголовных дел в отношении несовершеннолетних преступников, но и других дел: гражданских, административных, семейных, где тоже затрагиваются интересы несовершеннолетних. Однако в более широком понимании в эту систему включены не только суды, но и другие организации и учреждения, работающие со сложными детьми и подростками и их семьями. Главная идея ювенальной юстиции в том, чтобы все государственные органы и общественные организации работали слаженно, плечом к плечу, в решении одной из главных задач нашего общества — воспитании подрастающего поколения. Поэтому суд, реализуя идеи ювенальной юстиции, принимает на себя несвойственные ему ранее функции: педагогические, воспитательные и ресоциализирующие. Перед судом стоит очень сложная задача. С одной стороны, необходимо избежать раннего столкновения подростка с криминальной средой. То есть не стоит его сурово наказывать за те проступки, которые не причинили большого вреда. С другой — избежать формирования у подростка чувства безответственности. Сегодня мы привыкли воспринимать преступление как нарушение интересов государства и соответствующим образом — карательно — на него реагировать. Однако такую меру уголовного наказания, как условное лишение свободы, часто назначаемую за преступления подросткам, они как раз и воспринимают как безответственность. Что предлагает здесь ювенальная юстиция? Она предлагает ребенку нести персональную ответственность перед потерпевшим. Ведь отдельные конфликты общество может регулировать гораздо более эффективно, нежели судебная система. На первое место выходит задача побудить правонарушителя лично загладить причиненный потерпевшему вред. Это и будет его внутренним стимулом не совершать преступлений в дальнейшем. Эта практика отлична от традиционной, когда воспитательная работа с подростком заключается в его поучении, строгом наставлении. Здесь подростку необходимо создать условия, чтобы он мог самостоятельно принять участие в урегулировании конфликта.

— Например?

— Например, украл подросток автомагнитолу. С обоюдного согласия его самого и потерпевшего организуются примирительные встречи, где правонарушителю предлагается самостоятельно загладить вред. Он может либо вернуть деньги, либо выполнить для потерпевшего какие-то работы. На эти встречи привлекаются родственники ребенка, даже его друзья. Бывает, что старший брат платит за младшего, который совершил преступление, а потом младший отрабатывает для него эти деньги. Или другой пример: подросток украл что-то у соседа, который его хорошо знает. Соседу важна не компенсация стоимости похищенного имущества, он в ходе примирительной встречи берет с несовершеннолетнего обязательство... окончить школу. В этом суть восстановительного правосудия, которое направлено не только на формирование ответственного поведения у подростка, но и на удовлетворение интересов потерпевших.

Ведь взгляд специалистов в области права на справедливость часто не совпадает со взглядом потерпевших, — продолжает Сергей Инюкин. — У суда нет возможности выслушивать переживания человека, у которого украли магнитолу. В процессуальном смысле эти переживания не имеют никакого значения. А человеку оказывается важен не материальный ущерб, а моральный. Он хочет, чтобы нарушитель раскаялся, принес ему извинения. А вот пример из практики французского ювенального суда, где судья имеет широкие полномочия при выборе мер ответственности для подростков. За то, что школьник совершил ложный вызов пожарной охраны, судья назначил ему обязательные работы: две недели делать уборку в пожарной части. Но сегодня в России вокруг суда существует вакуум таких социальных служб и организаций, которым может быть поручено исполнение подобных мероприятий. Поэтому и работа с несовершеннолетними часто является неиндивидуальной и потому неэффективной.

— Если все же дело слушается в суде, ювенальная юстиция предполагает какой-то особый подход к несовершеннолетним?

— Отдельные рекомендации на этот счет есть и в рамках действующих законов. По делам несовершеннолетних требуется более тщательно собирать доказательства, изучать личность правонарушителя и его окружение. У суда имеется возможность вместо назначения уголовного наказания применить принудительные меры воспитательного воздействия. Но, к сожалению, на практике личность подростка и причины проступка изучаются не всегда качественно. Так, анализ уголовных дел, поступивших в наш суд, показал, что лишь по одной трети дел проводились комплексные психолого­психиатрические экспертизы в отношении несовершеннолетних, педагоги школ допрашивались лишь в половине дел. В основном в суд поступает информация, которая носит справочный характер и которая, что называется, под рукой. А ведь иногда рассматриваешь дело и просто чувствуешь: что-то не то здесь. Не может быть все так плохо или не может быть все так хорошо. Судье нужно не только видеть справки «состоял/не состоял на учете», а знать, кто и какие у ребенка родители, кто у него друзья, чем он занимается, каковы особенности личности подростка, какие меры будут наиболее эффективны для его исправления. Здесь не обойтись без специалистов: психологов, социальных педагогов. Вся эта работа должна начинаться до суда — так предполагает ювенальная юстиция. И не должно получаться так, что подросток и его семья после завершения суда остаются в той же ситуации, которая была и которая привела к криминальному конфликту.

— Государство на самом деле может изымать детей из семьи, если кому-то покажется, что ребенок не получает должной заботы?

— Если ребенок находится в трудной жизненной ситуации, опасной для него, то, безусловно, такое вмешательство государства оправданно. В действующем законодательстве для этого содержится достаточно правовых механизмов, которые хоть и не носят название ювенальной юстиции, но подразумевают именно это — защиту прав детей. Трудно понять, откуда возникла мысль, что государство желает отбирать детей у родителей. Скорее, это реакция на единичные примеры. Иногда ювенальная юстиция воспринимается как «насаждение» западных технологий и идей. Но не существует «западной ювенальной юстиции», есть множество разных подходов к решению детских проблем, очень отличающихся в разных странах, в том числе — включающих традиции этих стран. Ювенальная юстиция, скорее, не разрушает традиционное устройство семьи, а решает проблемы, возникшие в современном обществе. Международная история ювенальной юстиции насчитывает более ста лет, ее идеи реализуются в 160 странах. На экспериментальных площадках в России работа по внедрению механизмов ювенальной юстиции ведется с 1999 года. Сегодня в этой работе участвуют 30 регионов России.

— А все-таки, в России больше противников или сторонников такой юстиции?

— Мне кажется, бессмысленна постановка вопроса: «за» или «против» ювенальной юстиции. Эти практики уже давно вошли в нашу жизнь, и потребность в них очевидна, хотя бы в силу того, что дети отличаются от взрослых. А вот вопрос о том, какая ювенальная юстиция нам нужна, — очень актуален. Чем больше разных людей (в том числе самих подростков и их родителей), а также специалистов разных сфер примут участие в его обсуждении, тем больше вероятность, что наша ювенальная юстиция будет эффективна и полезна обществу. Именно с этой целью и создана наша рабочая группа, в которую вошли представители суда, прокуратуры, других заинтересованных служб, органов и организаций. Несмотря на то что сегодня нет отдельного закона о ювенальной юстиции, действуя в рамках существующего законодательства, мы сможем наработать необходимую практику и осознанно решать проблемы наших детей — на более демократических, гуманных и милосердных началах.