[9 февраля 2007 года] – На моей стене уже 11 лет висит плакат. Он объявляет об открытии конференции в Белфасте, посвященной влиянию вооруженного конфликта на детей – это было совещание по поводу специального тренинга, проводимого ООН. Мы анализировали опыт стран Центральной Америки, Южной Африки, Палестины и, конечно, Северной Ирландии и пытались сделать выводы.

На картинке изображена девочка, которая смотрит на военную сторожевую вышку, – ее устрашающий силуэт отражается в больших очках девочки. И наверху плаката надпись: “Мы все упадем”.

Да, упадем. Но вопрос в том, сумеем ли мы снова встать. Конференция была посвящена тому, как исцелить детей и сохранить их для будущего.

Как было сказано тогда и доказано потом много раз в этой и других зонах бедствия, вооруженные конфликты всегда сильно ранят детей. Они наиболее уязвимы и наименее защищены. Может быть сильно нарушена психика.

Некоторые дети поправятся, некоторые пополнят ряды новых поколений уязвимых групп.

Дети, получившие подобный травмирующий опыт, во многом испытывают те же страдания, как и оказавшиеся на “полномасштабной” войне. Во время таких конфликтов, как тогда в Северной Ирландии или сейчас в секторе Газа, дети никогда не могут чувствовать себя полностью защищенными – насилие входит в их ежедневную жизнь. Они могут потерять взрослых, которых любят и от которых зависят. Они могут увидеть родственников, которых оскорбляют словами или действием. И однажды они сами могут стать мишенью.

Атмосфера напряженности и принуждения глубоко воздействует на детей. Воспоминание о том, как солдат на улице остановил тебя и обыскал, может храниться годами. У молодых людей гораздо меньше возможностей видеть всю картину и понять, почему люди ведут себя так, а не иначе, и, конечно, у них совершенно другое восприятие времени. И все это делает их еще более уязвимыми.

Некоторые выводы были сделаны на конференции в Белфасте в феврале 1996 года и отражены в докладе обучающей программы ООН по Влиянию Вооруженных Конфликтов на Детей. Первый вывод: необходимость привнесения как можно большей стабильности в ежедневную жизнь детей. Когда семьи перестают выполнять свою функцию, становится особенно важным, чтобы школы и центры по уходу за детьми функционировали хорошо. Для этого может потребоваться принятие дополнительных политических и бюджетных решений.

Необходимость стабильности включает в себя также получение честных ответов на то, что сейчас происходит. Детям не поможет, если они будут “защищены” от обсуждения острых вопросов. Это правило также работает долгое время после произошедшего насилия. Школе отводится наиважнейшая роль в предоставлении детям возможности обсудить происходящее с ними.

Другой урок, извлеченный учениями ООН, состоит в том, что необходимо максимально возможно защищать детей от прямого контакта с насилием. Мы используем понятие детей, находящихся в «зоне мира». Это сделать, конечно, гораздо сложнее, когда вооруженные люди, мятежники и террористы проявляют активность: они редко заботятся о правах детей. В то же время и официальные меры по подавлению восстания часто пренебрегают тем, что детей надо беречь.

Подростки принимают участие в акциях протеста и иногда сталкиваются с военными или полицейскими. И снова это должно происходить таким образом, чтобы не нарушались их права, включая право на жизнь. На конференции 1996 года мы обсуждали использование резиновых пуль, и пришли к выводу о недопустимости применения подобного вооружения, так как они могут причинить серьезные травмы.

Я уверен, что разработаны новые варианты резиновых пуль или полицейских дубинок, но я все равно обеспокоен тем, что использование таких средств усмирения может причинить вред, даже, в худшем случае, летальный исход. Бремя принятия решения лежит на тех, кто разрешает использование таких пуль: могут ли они гарантировать, что эти пули никогда не смогут повредить ребенку? Если же это не может быть показано, то такое вооружение не должно применяться. Такие же доводы могут быть приведены и по поводу использования электорошокеров.

Третий вывод сводится к необходимости предоставления искренней помощи тем детям, которые были травмированы. Является правдой то, что дети обладают поразительной способностью к восстановлению, и что часто они способны пережить негативный опыт, если им оказывается поддержка. Но всему есть предел, особенно если ситуация в семье неблагоприятна. И чем больше было и есть насилия в обществе, тем больше нужно вкладывать в развитие служб духовного здоровья для детей и подростков. В некоторых странах прослеживалась следующая невеселая тенденция: когда общество подвержено вооруженным конфликтам, повышается риск домашнего насилия. То, что происходит на улице, напрямую влияет на то, что творится в доме.

Домашнее насилие всегда отрицательно влияет на детей, даже если оно не направлено на них напрямую. Для любого ребенка больно видеть, как избивают его мать. Мы также знаем, что телесное наказание детей до сих пор является проблемой, несмотря на все усилия, прилагаемые для соблюдения прав детей.

Мы занимаем позицию против телесных наказаний детей. Мы не разделяем идеи «оправданного наказания». Почему избиваемый ребенок должен страдать, в то время как аналогичное наказание для взрослого считается недопустимым?

Международные и Европейские стандарты единодушны в этом вопросе. Конвенция о Правах Ребенка, Прецедентное Право Европейского Суда по Правам Человека и Европейский Комитет по Общественным Правам четко запрещают применение телесных наказаний как в школах, в обществе, так и дома.

Следующие международные документы, такие как декларации, рекомендации или документы последних учений ООН по вопросам насилия настаивают на необходимости освободить мир от любого проявления насилия над детьми. Совет Европы ставит целью провозглашение в 2009 году Европы зоной, свободной от насилия, как ранее произошло с отменой смертной казни.

Целью этой политики не является поставить полицейского офицера или социального работника перед каждым взрослым. Ее замысел состоит в том, чтобы изменить общественное мнение по отношению к проявлениям насилия над детьми и создания четкой системы для образования родителей и оказания поддержки им. Оно также будет включать в себя более раннее и менее болезненное вмешательство в случаях, когда дети находятся под угрозой.

Принятие закона, четко запрещающего телесные наказания, будет первым шагом, демонстрирующим готовность общества остановить насилие над детьми. Закон должен дополняться обучающими и другими средствами для обеспечения безопасного взросления.

Воспитание детей должно получить поддержку – на благо ребенка. Важно, что в Конвенции по Правам Ребенка понятие прав родителей было заменено родительскими обязательствами. Основной перспективой является оказание помощи родителям в решении проблем. К сожалению, те родители, которым наиболее требуется поддержка, обычно никогда не просят о помощи. Это требует определенного образа мышления у школьных властей, работников социальной сферы и здравоохранения, которые защищают права детей, находящихся в группе риска в деликатной, но эффективной форме.

Применение насилия над детьми ведет только к росту насилия. Решению конфликтов без применения силы, терпимости и уважению к мнению других можно научиться посредством хороших примеров. Как мы можем ожидать того, что дети будут воспринимать права человека всерьез и будут помогать строить культуру прав человека, в то время как мы, взрослые, продолжаем шлепать и бить их, оправдывая происходящее тем, что все это делается «для их же блага»? Шлепанье детей не является только лишь примером плохого поведения: это также эффектная демонстрация идеи человеческих прав для людей, которые меньше и слабее.

Я спросил юных советников в Детском Правовом Центре сегодня во время обеда, что они думают по поводу телесных наказаний. Их ответ был предельно четким. Они считают подобное поведение неправильным по четырем причинам:

• потому что это нарушение прав детей;
• потому что это может причинить им физический вред;
• потому что родители не всегда могут вовремя остановиться – и может быть еще хуже; и
• потому что дети сами становятся жестокими.

Проблема телесных наказаний – очень личная проблема. Большинство взрослых наказывали, когда они были детьми, и они наказывают своих. Для многих сложно осознать, что мы, взрослые, тоже можем совершать иногда ошибки. Политики считают эту тему непопулярной: гораздо проще сосредоточиться только на крайних формах жестокого обращения с детьми и детской жестокости, против которых уже выработалось общественное мнение. Также, многие политики особенно настороженно относятся к вторжению в традиционно «личную жизнь» семьи. Принятие запрета на телесные наказания означает, что и мы и наши родители неправильно воспитывали своих детей. Это непростое осознание того, что мы, взрослые, также совершаем ошибки.

Прекращение насилия над детьми требует стратегии, сочетающей краткосрочные меры, включая правовую реформу для установления четкого запрета на все виды телесных наказаний, и долгосрочные меры для оказания воздействия на общественное мнение и поддержки альтернативных положительных методов общения и взаимоотношений. Каждая такая стратегия должна состоять из следующих шагов:

• пересмотр текущего законодательства, чтобы удостовериться в наличии работающего запрета на телесные наказания;
• ориентация родителей и детских специалистов на отказ от телесных наказаний, как от дисциплинарной меры, дома и в организациях. Также сюда можно включить информацию по правовым реформам, посвященным отказу от телесных наказаний в других странах, и положительный эффект этих реформ.
• информирование детей об их правах, включая право на уважительное отношение к себе. Эта задача должна быть возложена на школьное образование, а также на средства массовой информации;
• понятное разъяснение учителям и специалистам по дошкольному образованию, работникам здравоохранения, социальным работникам, а также другим профессионалам их роли в предотвращении такого насилия и как действовать в конкретных ситуациях, когда есть признаки того, что ребенок страдает от жестокого обращения и нуждается в помощи;
• проведение исследований для лучшего понимания значения и природы явления, определение детей, входящих в группы риска;
• курсы по обучению родителей, обсуждения – при участии детей – методов воспитания детей, их поведения дома, в школах и организациях.

Мы считаем детьми индивидуумов от рождения до достижения ими 18 лет, и мы знаем, что далеко не все они невинные ангелы. Они могут нарушать закон. Но, тем не менее, они должны пользоваться своими правами детей. Польский врач, писатель и защитник детских прав Януш Корчак подвел итог одним простым предложением «Ребенок - преступник все равно остается ребенком».

Обращение с малолетними преступниками стало одной из основных проблем в работе по претворению в жизнь прав детей. Мы огорчены ситуацией с подростковой преступностью, которая спровоцировала в нескольких европейских странах тенденцию заключения под арест все большего количества несовершеннолетних, все младшего возраста, за все большее число правонарушений. Эта тенденция не в духе прав детей. Все большее наказание для индивидуумов, которые являются жертвами социальных проблем и семейных неурядиц, - не лучшее решение.

Детям, которые ведут себя неправильно, надо на это указать, но существует много других средств воздействия, кроме признания их преступниками. Конвенция о Правах Ребенка ясно утверждает, что лишение свободы – это крайняя мера и должна применяться только в крайних случаях и на самый короткий возможный срок, когда безопасность ребенка или других людей находится под угрозой. Формальный возраст для привлечения к уголовной ответственности не должен быть слишком занижен: 10-ти или 12-летний возраст – это, очевидно, слишком мало.
Я был удивлен докладом о Постановлении об Антисоциальном Поведении (ASBO), который учреждает должностное лицо, запрещающее лицам въезд на определенные территории, если он или она вели себя антисоциально. Пока такое поведение не становится криминальным, запрещающие действия этого должностного лица являются подсудным делом. В качестве свидетельских показаний в этих процессах принимаются доказательства, основанные на слухах, и анонимные показания.

Мой предшественник выступал против этого постановления, и мое отношение к этому вопросу такое же. Я надеюсь, что могут быть выработаны другие меры, позволяющие справиться с детьми, которые плохо себя ведут. Можно показать молодым людям, что определенные действия обязательно влекут за собой «обличение и пристыжение», но не требуется заключения под стражу, если они нарушают порядок.
Конвенция ООН о Правах Ребенка представила новую важную концепцию “в интересах ребенка”. Идея состоит в том, что при принятии решений, которые влияют на детей, их интересы должны ставиться во главу угла. В свете этой концепции необходимо, чтобы мы серьезно попытались определить, что является лучшим для детей в различных ситуациях, а это, в свою очередь, требует, чтобы те, кто принимает решения, развили в себе способность услышать детей. Еще многое надо сделать в этой области и, в том числе, в среде политиков.

Детские права не подразумевают невмешательство или отказ от ответственности, но меры по корректированию должны быть гуманными и соответствующими возрасту ребенка.

Детские права подразумевают уважение ребенка. Не в последнюю очередь, это задача выслушать его. Позвольте мне закончить доклад, процитировав польского писателя, доктора и педагога Януша Корчака, который работал с 200 сиротами в Варшавском гетто во время нацистской оккупации до августа 1942 года, когда он, его коллеги и все дети не были отвезены в Треблинку. И до самого конца, несмотря на ужасающую реальность, окружающую их, он старался дарить детям любовь и самоуважение.

Корчак лучше, чем кто-либо другой, сформулировал, в чем же основная суть прав детей. Одно из его основных утверждений как раз об уважительном отношении к детям.

«Первое и не подлежащее обсуждению право ребенка – это право на выражение своих мыслей, на принятие активного участия в оценке и суждениях, касающихся их самих. Когда мы дорастем до этого и начнем уважать детей и доверять им, когда они найдут в нас, взрослых, доверие и начнут высказываться, что они сами думают по поводу своих прав, – тогда проблема уменьшится, и количество ошибок снизится».

Вот таким образом мы и будем поступать, после того, как упадем.