В церковной и околоцерковной среде с некоторых пор регулярно звучит словосочетание «ювенальная юстиция». О ней написан с десяток статей, многократно растиражированных православным рунетом, состоялось несколько «круглых столов» и обсуждений, ей была посвящена секция на Рождественских чтениях. Однако воспринимается концепция ювенальной юстиции (давайте для простоты сокращать ее как ЮЮ) чрезвычайно однобоко, в сугубо негативном ключе. Часто ее называют узакониванием нарушения 5-й заповеди, признаком пришествия Антихриста, проектом Дж. Сороса по уничтожению России и т.п., ставят через запятую в один ряд с массовым обнищанием, пропагандой наркотиков, распространением абортов, сексуальным просвещением в школах, феминизмом, гей-парадами, непристойными журналами (все — [1]), а также бюрократией и войной в Ираке [2]. Интересуясь проблемой как с теоретической, так и с практической стороны (какое-то время я вел, а сейчас эпизодически участвую в проекте по социальному сопровождению подростков, освобождающихся из мест лишения свободы московской Комиссии по церковной социальной деятельности), я готов утверждать, что такая точка зрения предвзята, неверна и внедряется в общественное сознание не всегда достойными методами. Постараюсь пояснить это на конкретных примерах.

Душой антиЮЮ кампании стали популярные публицистки Татьяна Шишова и Ирина Медведева, по специальности — детские психологи. Их триптих «Троянский конь ювенальной юстиции» (2006) [1] открыл тему для православных СМИ и сформировал канон претензий, остающийся практически неизменным до сих пор (именно поэтому в настоящей статье «Троянскому коню...» и будет уделено места гораздо больше, чем принято при упоминании статей трехлетней давности). Он же и задал тон полемики, если происходящее можно назвать полемикой, так как православные сторонники ювенальной юстиции практически отсутствуют в медиапространстве (но не в реальности!) и большая часть публикаций носит крайне односторонний характер. Возможно, именно этот факт и сказался на их тональности: противники ЮЮ за неимением активных оппонентов вынуждены конструировать их себе сами, додумывать за них их позицию и сами же ее опровергать. Такая форма «борьбы» значительно ослабляет рефлексию авторов и позволяет им использовать приемы, немыслимые в настоящей дискуссии.

В первую очередь речь идет о беззастенчивой манипуляции. Яркий пример — [3]. В центре внимания читателя — трагедия матери, публичного человека (актрисы), лишенной родительских прав во Франции. С первых строк заявляется: вот что оно такое — ЮЮ! Дальнейший рассказ о несправедливостях и злоупотреблениях соответствующих служб Франции воспринимается именно как свидетельство о бесчеловечной сути этой институции, созданной для разлучения детей и родителей. Однако сколько-нибудь внимательное прочтение должно сразу переставить акценты:

«В системе ювенальной юстиции работают судьи по делам несовершеннолетних, сотрудничающие с социальными службами. Их основная задача — защита интересов ребенка. <...> Парадокс заключается в том, что родители, действительно жестоко обращающиеся с ребенком, нередко остаются безнаказанными, а страдает тот, кто ребенка любит и заботится о нем. Когда моя дочь Маша возвращалась после свиданий с отцом, в кровоподтеках, совершенно потрясенная, в подавленном психическом состоянии, все мои попытки связаться с судьей по делам несовершеннолетних и сотрудниками социальных служб были тщетными. Никто из них не хотел реагировать. И даже когда адвокат принес судье фотографии Маши со следами побоев, а врач написал заявление прокурору, который в свою очередь отправил судье по детским делам указание разобраться в деле, даже тогда судья не начала расследование. <...> И мой случай не был единичным. В ассоциации, созданные во Франции для защиты прав семьи, поступают обращения о вопиющих нарушениях закона судьями и безнаказанности преступников. <...> Во французском законе написано, что помещение ребенка в приют предпринимается как радикальная мера, во всяком случае, хотя бы после встречи судьи с родителями и ребенком. Но и моя дочь насильно и обманным путем была помещена в приют, о котором мне не было известно ровным счетом ничего. <...> Сначала я думала, что произошла ошибка. Но на самом деле никакой ошибки не было! Мне стало это понятно после создания нашей ассоциации, когда мы просмотрели дела других родителей. Представляете, рапорты на них и судебные постановления повторяли слово в слово то же самое решение, что было вынесено и в отношении меня! Стало ясно, что существует некий шаблон: берется готовый текст, вставляется фамилия, и дальше все идет по уже отработанной схеме. По закону сотрудники социальных служб должны являться связующим звеном между ребенком, разлученным с родителями, и самими родителями, стараться сделать все, чтобы родственные связи сохранялись, ведь декларируется, что ювенальная юстиция направлена на воссоединение семьи. «Но в реальности все наоборот», — рассказывает Наталья Захарова. То есть речь в интервью не о недостатках ювенальной юстиции, о которой неоднократно сказано, что она призвана защищать ребенка и направлена на воссоединение семьи, но о произволе чиновников, вопиюще нарушающих закон о ЮЮ, препятствующих защите и воссоединению. Остается пожелать успеха упомянутым в тексте ассоциациям защиты прав семьи в их борьбе за торжество норм ювенальной юстиции против грубо попирающих их (по словам самой пострадавшей) чиновников. Но озаглавлен материал не «Грубые нарушения норм ювенальной юстиции во Франции», но «Ювенальная диктатура». Учитывая, что ювенал (подросток) во всем тексте упоминается только один, следует, видимо, предположить, что речь идет о его, точнее ее, диктатуре — диктатуре дочери Натальи Маши, осуществляемой путем получения кровоподтеков от отца и (само)похищения в неизвестный приют? Но нет, речь идет об элементарной манипуляции: если на сарае написано «дрова» — значит, дрова, если статья названа «Ювенальная диктатура» — значит, разоблачается ЮЮ, а если внутри что-то не сходится — так ведь никто все равно не спорит!

В [1] есть фрагмент, который читать просто стыдно. Авторы рассказывают о своей встрече с неким психологом «в городе Новосибирске», рассказавшей «страшилку» из своей практики, касающуюся якобы насилия родителей над детьми. Характерно, и к этому мы еще вернемся, что, указуя на насилие французского папы над дочерью Натальи Захаровой, а в другом месте — на издевательство американской усыновительницы над русским мальчиком как на лакмусовую бумажку для вынесения вердикта над ЮЮ, рассматриваемые авторы отмахиваются от значимости возможного насилия российских родителей над своими чадами. Рассказ опять-таки [1] о процессе, прошедшем в ювенальном суде Ростовской области, над опекуном, по версии суда, дурно обращавшимся с 11-летним подопечным, исполнен такой иронии, что финальное признание в незнакомстве с делом и допущение, что приговор (11 мес. принудительных работ) мог быть справедлив, общего впечатления не спасают. Случай с новосибирским психологом действительно выглядит крайне недостоверно — якобы мамаша грозила дочке загнать иглы под ногти и поджечь губы зажигалкой (и вновь — немало поиронизировав над этими неубедительными деталями, авторы не забывают расставить возмущенные восклицательные знаки там, где, по их мнению, их визави смеет защищать подростковое курение и непослушание. То есть здесь играем — здесь не играем, здесь верим и возмущаемся — здесь смеемся). Но следующий риторический прием уже абсолютно выпадает из всяких допустимых рамок: одним росчерком, как всегда походя, признав теоретическую возможность семейного насилия, авторы вдруг огульно обвиняют всех своих оппонентов во лжи — мол, не удивляйтесь, если услышите эту историю про свой город, «зачем им для каждого города сочинять индивидуальную байку?» Знаете, Татьяна Львовна и Ирина Яковлевна, даже если предположить, что описанный вами разговор действительно состоялся, это не дает вам никакого права мазать всех с вами несогласных одной краской с никому, кроме вас, не ведомой дамой из Новосибирска!

Странно выглядит на этом фоне и пристрастие самих авторов к «страшилкам». В [1] их три: одна про семью русских эмигрантов в Америке, поставивших синяк на руку «распоясавшейся» дочери (отца чуть не посадили в тюрьму), другая — про латвийского мальчика, похитившего у мамы деньги и за это также заработавшего синяк (ребенка забрали в детдом), и, наконец, про австралийского подростка, подавшего в суд на родителей (суд удовлетворил его просьбу быть переданным в другую семью). Что ж, воздадим должное: для трех континентов представлены довольно различные бай... простите, истории.

Следующий манипуляционный прием: сторонники ЮЮ — известные негодяи. Отрабатывая эту установку, ее авторы вынужденно впадают в самопротиворечие. Все их статьи проникнуты ощутимым алармизмом — рятуйте, люди добрые, враг у ворот. Однако негодяев (в представлении Шишовой, Медведевой и Ко) было насчитано всего ничего: президент Фонда НАН Олег Зыков, депутат ГД Екатерина Лахова и писательница Мария Арбатова, плюс примкнувший к ним в одной из статей некий профессор Ермаков. Следовало бы пожалеть этих людей, которым, по мысли авторов, предстоит «на троих» остановить на ходу и развернуть на 180° огромную судебную машину, обеспечить обученными кадрами, отработанными методиками, да хоть специально подготовленными помещениями ювенальные суды по всей стране, но на помощь им все же приходят некие анонимные «чиновники», «психологи», «правозащитники», «оранжисты» и непременные «секспросветовцы» и, кажется, спасают ситуацию.

Однако и с тремя поименно названными врагами народа картина не складывается. По-настоящему манифестированным сторонником ЮЮ из них является только Олег Владимирович Зыков, кандидат медицинских наук, врач нарколог-психиатр высшей квалификационной категории, в прошлом — главный детский и подростковый нарколог г. Москвы, создатель первого в РФ негосударственного детского приюта, основатель и президент благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании». Среди многих проектов, к которым имеет отношение Олег Владимирович, есть и обсуждение программ метадоновой терапии наркомании, на что нам многократно указывают противники ЮЮ. Действительно, метадоновая терапия — более чем дискуссионная тема, и, думается, обсуждать ее стоит не соцработникам и не психологам, а как раз наркологам и психиатрам; здесь достаточно сказать, что она никаким образом не относится к сфере ЮЮ. Второй упрек, который бросают Олегу Зыкову в [1], — «пытается повсеместно, в т.ч. в православной среде, внедрить протестантскую, а по некоторым данным — сайентологическую программу реабилитации алкоголиков и наркоманов «12 шагов» — можно считать устаревшим: по благословению Святейшего Патриарха 12-шаговые группы самопомощи уже действуют при многих православных храмах и монастырях.

Позволю себе предположить, что госпожа Лахова к дискуссии вокруг ЮЮ имела отношение скорее профессиональное, нежели личное: она курировала вопросы семьи и детей в Думе, и поэтому все законотворческие инициативы по проблеме ЮЮ должны были идти через нее. На примере баталий вокруг закона об опеке и попечительстве мы могли наблюдать, как выражается заинтересованность Екатерины Васильевны в чем-либо. Но в рассматриваемом нами вопросе ею не было проявлено и сотой доли той энергии, которую она бросила на отстаивание «закона Лаховой/Крашенинникова», так что говорить о пламенном лоббировании ЮЮ этой дамой не приходится. А если она и выступила где-то в поддержку ЮЮ — так она поддерживала также и повышение «детских» выплат. Что ж, тоже заклеймим получающих эти деньги родителей на этом основании? Да мало ли чего она поддерживала. Вот хоть законопроект Крутова, запрещающий делать аборты замужним женщинам без согласия мужей. Тоже будем возражать? Кстати, Мария Арбатова тогда как раз очень возражала и называла в этой связи Лахову дешевой популисткой [13].

Что до Марии Арбатовой, то никаких ее высказываний в защиту ЮЮ нигде приведено не было. Было зато про гей-парад и секспросвет, т.е. снова подмена понятий. Возможно, конечно, где-то что-то она и сказала про ЮЮ в своих многочисленных ток-шоу, но, видит Бог, это как в анекдоте про вероятность встретиться на улице с динозавром: «50%: либо встретишься, либо нет». Экспертом в этой области она не является, и за ЮЮ она или против — никакого интереса не представляет. Очевидно, что приплетена она в [1] к нашей теме исключительно ради антирекламы.

А кого не упомянули Шишова с Медведевой и их ученики? Возможно, профессор кафедры криминологии Московского университета МВД РФ, доктор юридических наук Юрий Пудовочкин, чье мнение представлено на сайте Милосердие.ру [8], входит в число анонимных чиновников, хотя его стоило бы назвать, скорее, специалистом. А в какую графу записать руководителя Патриаршего центра духовного развития молодежи игумена Иосафа (Полуянова), оппонировавшего Ирине Медведевой на «круглом столе» «Церковь и дети»: «Свое мнение в поддержку института ювенального правосудия высказал в интервью «Благовест-инфо» руководитель ЦДРМ, игумен Иоасаф (Полуянов). По условиям международных договоров, подписанных Россией, ювенальную юстицию все равно придется вводить, напомнил он. Главное — «подумать, какая она будет», при этом «никто не собирается механически переносить западную модель в Россию».

«Если ювенальная юстиция ставит своей задачей помочь ребенку, пятая заповедь здесь ни при чем», — отметил он. В идеале эта сфера должна включать не только сотрудничество судей со специалистами по детской психологии и врачами, но и систему реабилитации провинившихся подростков и систему адаптации освободившихся из мест лишения свободы. Именно отсутствие системных усилий в этом направлении сейчас приводит к тому, что подросток, попадая в колонию за правонарушение, имеет очень малые шансы вырваться из криминального мира, вернуться к нормальной жизни. Заключение о. Иоасафа отнюдь не отвлеченное — оно основано на опыте работы в комиссии по делам несовершеннолетних и сотрудничества ЦДРМ с Зеленоградской колонией для несовершеннолетних. Он привел пример осуждения «обычным» судом ребенка из этой колонии, который, как позже выяснилось, совершил правонарушение вследствие жестокого обращения сотрудника приюта. «Если бы была ювенальная юстиция, все могло бы быть по-другому», — считает о. Иоасаф» [4]. Может быть, в «оранжисты»? Как охарактеризовать действующий в Санкт-Петербурге епархиальный центр ювенальной пробации свт Василия Великого? [5] Руководитель типично ювенального по форме реабилитационного центра для трудных и освобождающихся из колонии подростков «Вера. Надежда. Любовь» (г. Ардатов Нижегородской обл.) священник Михаил Резин говорил сайту Милосердие.ру: «Нужно защищать детей от родителей! Потому что 95% проблем детей идут от родителей, от семьи. Если сами родители были в свое время недовоспитаны, недополучили ласки, то соответственно у них такие же дети вырастают, тоже недополучившие ласки. Замкнутый круг».

Но чтобы защитить ребенка от родителей — очень четко должна работать вся система гражданского общества и система профилактики, чтобы ни один факт жестокого обращения или факт плохого отношения к ребенку не был не услышан и не доведен до сведения соответствующих организаций. Семья, которая не занимается воспитанием, должна знать, что она находится под гражданским контролем и с нее в конечном итоге спросят.

Общество должно осуждать недобросовестных родителей. Вопрос в том, как. Просто кричать матери: ты дура, ты плохая? Или помогать ей выйти на другой уровень отношений с ребенком? Обличать нужно в первую очередь примером собственным, а уже потом принимать репрессивные меры. Если надо, то даже привлекать к административной, уголовной ответственности» [6]. Белорусская коллега И. Медведевой и Т. Шишовой Надежда Афанасьевна Дробышевская, автор книги «Детская правда» (Минск: Изд-во Белорусского экзархата, 2003), говорила тому же сайту: «Причина детских правонарушений и преступлений именно в семейных отношениях: как только в семье начинается конфликт, дети становятся неблагополучными».

На вопрос, откуда берется плохое поведение, сами дети отвечают так: 1) от родителей, от воспитания в семье; 2) от СМИ; 3) от друзей и улицы; 4) от самих себя.

Люди, профессионально занимающиеся педагогикой, психологией, вопросами нравственного и духовного воспитания, понимают, что значит «от самого себя». Это значит: насколько ребенок впитывает все три предыдущих влияния, формирующих его собственное сознание.

В Европе и Америке есть ювенальная юстиция, а мы вроде пока отстаем. Я на этот вопрос смотрю следующим образом. Когда у нас была система воспитания детей, укорененная в традициях нашего народа, нам не нужна была никакая ювенальная юстиция. Раньше семья была закрытой структурой. Все вопросы, возникавшие там, никогда не выносились вовне (мусор не выносили из избы). После революции государственные идеологи утверждали, что семья — это вредное явление, что дети должны воспитываться в государственных учреждениях. И этим меняли сознание людей. Поэтому сегодня мама говорит: «А я его отдала в школу — пусть воспитывают!» В течение почти 100 лет атеистическая идеология меняла сознание людей, утверждая, что дети — это предмет внимания государства, общественных структур, но никак не семьи.

Сейчас проблема обострилась, и подростковая преступность стала печальной реальностью. У нас будет ювенальная юстиция. И она на сегодняшний день нам нужна» [7]. И этот список можно продолжать.
Но мы продолжим список манипуляций авторов антиЮЮ публикаций. Собственно, мы подошли к самой главной и самой вредной спекуляции всего их корпуса.

Противники введения ювенальной юстиции в России утверждают, что ее суть и смысл — в предоставлении детям права/возможности жаловаться на родителей в суд, а государству посредством специальных учреждений — вмешиваться во внутренние дела семьи. Это не так. И доказать это очень просто: в России ювенальные суды действуют в экспериментальном режиме всего на нескольких площадках, а оба «следствия» ЮЮ уже давно имеют место быть. Российские дети имеют право подавать в суд на родителей уже сейчас, оно закреплено в ст. 56 Семейного кодекса Российской Федерации, принятого в 1995 г., в соответствии с которой ребенок, достигший 14 лет, может обратиться в суд за защитой своих прав, в том числе от злоупотребления со стороны своих родителей [12]. Государство уже сейчас обладает полномочиями и возможностями вмешиваться во внутренние дела семьи вплоть до лишения родителей родительских прав и передачи детей в другие семьи. Оно уже сейчас злоупотребляет этой возможностью, не хуже чем во Франции: я лично знаю двух женщин, лишенных родительских прав по надуманным причинам. Одна из них уже несколько лет безуспешно пытается отбить своих детей у органов опеки. О похожем случае я читал в газете [9], об этой же тенденции мне недавно рассказывала председатель сообщества многодетных семей «Много деток — хорошо!» Татьяна Боровикова, ну а про новгородское дело только глухой не слыхал. Все это происходит в стране, где никакой ЮЮ пока нет. И именно ЮЮ, при условии, что принятые в ее рамках законы и порядки будут соблюдаться, а не саботироваться, как в рассказе Натальи Захаровой, могла бы дать шанс для предотвращения подобных позорных историй.

Кстати, с новгородским делом связан забавный штрих полемики вокруг ЮЮ. По всем параметрам это типично ювенальное дело, как любят представлять ювенальные дела Ирина Медведева и Татьяна Шишова:

1) женщину судят за плохое обращение со своим ребенком;

2) ее судят по доносу 11-летнего подростка;

3) ее хотят лишить родительских прав.

Однако, насколько мне известно, ведущие борцы с ЮЮ новгородское дело никак не комментировали, а их неизвестный последователь под псевдонимом Максон разместил в Интернете статью, где предположил, что оно — провокация сторонников ЮЮ, имеющая целью окончательно дискредитировать традиционную модель правосудия и на ее руинах потребовать немедленного введения ювенальной юстиции. Я лично вижу в этом косвенное признание факта, что главное в ювенальной юстиции — все же не формальные показатели возраста и родственных отношений сторон, но ориентация на благо ребенка. Уж в чем-чем, а в этом новгородских прокуроров подозревать не приходится.

Список неправд рассматриваемых статей не исчерпан, но сейчас я немного отвлекусь, чтобы к дальнейшему разбору вернуться позже. Потому что вопрос судебных исков «дети — родители» требует некоторого прояснения. Как известно, полуправда хуже всякой лжи, и здесь мы сталкиваемся именно с полуправдой. Дело в том, что в случае введения ювенальных судов, такие дела действительно будут подпадать под их юрисдикцию.

Видимо, пришло время перейти от полемики к апологии. Итак, что же такое ювенальная юстиция и зачем она нужна в России? Да, ЮЮ — система судопроизводства, «заточенная» под потребности подростка. В первую очередь — подростка-правонарушителя, но не только: в идеале все конфликты, одной из сторон которых выступает несовершеннолетний, подпадают под юрисдикцию ювенального суда. В основе такого подхода лежит убеждение, что, даже став жертвой обычного уголовного преступления (например, ограбления, избиения, изнасилования), подросток реагирует на это иначе, чем взрослый, и требует большего внимания, в т.ч. и со стороны судопроизводителей: судьи, адвокатов-прокуроров и т.п. Межподростковые конфликты, на бумаге укладывающиеся в несложные схемы УК, при внимательном рассмотрении с участием специалистов по детской психологии или социальной работе могут приобрести совершенно неожиданную глубину и потребовать решений, никакими кодексами не предусмотренных. Ну а если речь о суде над подростком, совершившим правонарушение (нормы ЮЮ запрещают применять к несовершеннолетним термины «преступление» и «преступник» во избежание стигматизации), то очевидно, что подросток, хотя и считается (Церковью в том числе) полностью ответственным за свои поступки, на деле гораздо чаще, чем взрослый, совершает их под влиянием внешних факторов (от плохого воспитания и плохой компании до недостатка жизненного опыта) и, кстати, поэтому же легче взрослого может быть исправлен — тоже посредством разумно подобранных и скомбинированных внешних факторов. Очевидно также, что на практике мы видим иное: колонии для малолетних даже среди самих уголовников считаются местами «беспредельными», и процент рецидива в них очень высок. Это следствие еще одного серьезного обстоятельства, подтверждающего необходимость реформы уголовного правосудия: меры пресечения и наказания, разработанные для взрослых (и даже для взрослых, оказывающиеся далеко не столь эффективными, как было бы логично ожидать, исходя из количества средств, затрачиваемых на их исполнение, трагедий «случайных» людей, стечением обстоятельств подпадающих под их действие), на подростков имеют вообще обратный эффект. Нагляднее всего это видно на примере лишения свободы: в том возрасте, когда человек переживает переходный период, активно познает мир, ищет свое место в мире, свои способы взаимодействия с ним, свое лицо, его помещают в закрытое учреждение, где взрослые — не родители или старшие товарищи, а начальство, а сверстники — носители того же, что и у него, криминального опыта. Если заключение длительное — оно станет школой жизни, сформирует человека тюремного, адаптированного именно к такой форме общежития, к такому социуму. Если срок маленький — он становится прививкой тюрьмы, демонстрацией возможности и такой жизни, ведет к снижению страха перед уголовной карьерой. Можно говорить с полной уверенностью, что детям тюрьма абсолютно противопоказана, да и вся система наказаний за правонарушение для подростков должна быть пересмотрена с учетом их возрастных особенностей. Этот пересмотр как раз и призвана осуществить ЮЮ.

Итак, основной принцип ЮЮ — индивидуальный подход при радикальном увеличении арсенала средств воздействия на ситуацию правонарушения: создание большого числа различных вспомогательных институций — реабилитационных центров, социальных служб, «ответственных взрослых», берущих попечение над правонарушителем или подростком группы риска. Наиболее очевидное отличие от традиционного суда — сама процедура судопроизводства: суд происходит за круглым столом, в нем на равных участвуют соцработник, изучивший ситуацию конкретного ребенка, детский психолог, другие специалисты. Акцент приговоров суда (а в терминах ЮЮ — решений конференции) смещен с наказания на осознание вины, раскаяние и заглаживание причиненного вреда — здесь на помощь ЮЮ приходит еще, слава богу, неизвестное православным психологам [10] восстановительное правосудие, но об этом лучше в другой раз. Ну как, вам страшно? Мне — нет.

Действительно, в такой перспективе очевидно, что в случае преступления в отношении ребенка со стороны родителей, буде дело дойдет до суда, суд должен быть именно ювенальным. Действительно, соцработник может порекомендовать изъятие такого ребенка из такой семьи — и согласитесь, в приведенных нами выше примерах (а мы, напомним, для примера взяли ограбление, избиение и изнасилование), будет иметь для этого определенные основания. Одновременно, работая индивидуально, а не по бумажке, соцработник, возможно, сможет предложить в каких-то случаях и иные варианты.

Но противники ЮЮ, как уже отмечалось, не желают и думать о возможности семейного насилия. Все разговоры об этом они объявляют страшилками и «информационным ломом» [1] и на этом основании «списывают» с повестки дня, более к теме не возвращаясь. Они полагают, что ЮЮ придумана для того, чтобы утвердить право ребенка на ранние половые связи и секспросвет, аборты без согласия родителей и безлимитную игру на компьютерах, а также чтение журнала Cool girl и участие в цветных революциях. Они приводят и соответствующие примеры из зарубежного опыта. Но дело в том, что ЮЮ не существует в правовом вакууме. Коли речь идет о правонарушении, значит, постулируется наличие прав — без этого бессмысленно любое судопроизводство в принципе. В случае ребенка — жертвы правонарушения, речь идет соответственно о правах ребенка. А перечень этих прав и их трактовка формируются или принимаются каждой национальной юридической системой в индивидуальном порядке. Проще говоря, в стране, где преступлением является мужеложество, отца могут судить за растление сына, а в стране, где преступление — гомофобия, — за препятствие к его растлению. И в обоих случаях этим может заниматься ювенальный суд, потому что ЮЮ — это форма, а не содержание. Содержанием являются те же законы, которые функционируют в конкретном обществе в каждый конкретный момент, так же как и (простите меня за избитое сравнение) педиатрия — не альтернативная медицина, а та же медицина, просто «заточенная» под нужды и особенности детских организмов.

Здесь мы наконец выходим на новый уровень понимания причин борьбы с ЮЮ: в ее лице большинство ее противников продолжают борьбу с концепцией прав человека вообще и конвенцией о правах ребенка в частности ((особенно см. [2]), небезынтересно сравнить основную мысль этой статьи с заявлением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II о необходимости введения поста Уполномоченного по правам ребенка на федеральном уровне «подобно тому, как это существует в Европейском содружестве» [11]), демократией, либерализмом, глобализацией и отходом от национальных традиций. В задачи настоящей статьи не входит разбор претензий в адрес этих институций, отметим лишь, что, превращая вопрос о ювенальной юстиции в разменную карту идеологических баталий, г-жи Шишова, Медведева и иже с ними объективно работают на существующую судебную практику, ежедневно калечащую и убивающую морально и физически тысячи абсолютно реальных подростков — пусть не безвинных агнцев, но тоже людей, созданных Богом по Своему образу и подобию, людей, с которыми в конце концов жить на одной планете нам и нашим детям. Между тем (по крайней мере, по словам сторонников ЮЮ), если в среднем по стране рецидивная преступность (повторное совершение преступлений после прохождения через судебную систему и получение наказания) достигает 40%, максимальная — 70%, в Таганроге, где действует ювенальный суд, рецидивная преступность снизилась до 2%, а на остальных 18 площадках Ростовской области, где технология не так хорошо отработана, — до 18–20%. Значительно там же уменьшилось и количество репрессивных мер по отношению к несовершеннолетним правонарушителям [15].

От всего сердца хочется пожелать уважаемым православным психологам устроиться хоть на полставки на работу по специальности в какой-нибудь ВК — одной в мальчиковую, другой — в девичью. Думаю, годик работы в этих учреждениях поможет им кардинально изменить свое отношение если не к демократии, то хотя бы к существующим практикам судопроизводства и осуществления наказания в отношении детей.

И закончим мы статью цитатой из Того Самого Зыкова, мыслью, которую он и его коллеги неоднократно и на разных площадках пытались донести до бескомпромиссных критиков (но, кажется, до сих пор не донесли): «Какая у нас будет ювенальная юстиция — зависит от нас. Вот какую мы придумаем — такая она у нас и будет» [15]. Здесь, как вы понимаете, косвенное подтверждение правоты еще одной претензии к ЮЮ — в том, что дисциплина это до сих пор экспериментальная, готовых решений мало, а эксперименты, выходит, предлагается ставить на детях. Да, чтобы ЮЮ реально заработала на благо нам и нашим детям, еще многое придется обсудить, со многим определиться и многое найти для себя. Так давайте искать, а не выдумывать себе фантомы, а потом пугаться их самим и пугать окружающих! Для начала хорошо было бы просто определиться с терминами. Эту цель я в основном и преследовал при написании вышеизложенного. За более подробной и профессионально изложенной информацией по теории и практике ювенальной юстиции отсылаю любознательных читателей к специализированным изданиям, а также к сайтам.

Список используемых интернет-публикаций и сайтов по теме

1. Шишова Т., Медведева И. Троянский конь ювенальной юстиции. Части 1, 2, 3 // Интернет-журнал Сретенского Монастыря «Православие.РУ». URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/061026200349; http://www.pravoslavie.ru/jurnal/061027111945; http://www.pravoslavie.ru/jurnal/061103100729
2. Ошенов В. Ответственность лежит на нас // Интернет-журнал Сретенского Монастыря «Православие.РУ». URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/080130113103
3. Шишова Т. Ювенальная юстиция или ювенальная диктатура. Беседа с Натальей Захаровой // Интернет-журнал Сретенского Монастыря «Православие.РУ». URL: http://www.pravoslavie.ru/guest/080131143826
4. Нужна ли в России ювенальная юстиция? — мнения участников дискуссии в Даниловом монастыре // Агентство религиозной информации «Благовест-ИНФО». URL: http://blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=9981
5. Сайт комиссии по церковной социальной деятельности при епархиальном совете г. Москвы «Милосердие.РУ». URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=6&id=2500
6. URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=2&s=61&id=5376, о центре «Вера. Надежда. Любовь»; http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=7&id=524
7. Обнимите и поплачьте. URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=20&s=36&id=5362
8. Вчера и завтра ювенальной юстиции. URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=6&id=4465
9. У учительницы отняли сына, потому что она неряха? // Интернет-версия газеты «Комсомольская правда». URL: http://kp.ru/daily/23800/59295/
10. Но замеченную православными практиками тюремного служения. Сайт комиссии по церковной социальной деятельности при епархиальном совете г. Москвы «Милосердие.РУ» См.: Простить преступника? URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=6&id=6785
11. Святейший Патриарх — за введение поста Уполномоченного по правам детей при Президенте. URL: http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=4&s=19&id=4713
12. Семейный кодекс РФ. URL: http://www.consultant.ru/popular/family/20_14.html#p459
13. Интернет-версия газеты «КоммерсантЪ». URL: http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=724372
14. Интервью с президентом Межрегионального общественного Центра «Судебно-правовая реформа» Р. Максудовым и президентом фонда НАН, членом Общественной палаты РФ О. Зыковым в архиве редакции сайта Милосердие.ру.
15. Сайт Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи Московского Данилова ставропигиального мужского монастыря Русской Православной Церкви. Выступление О. В. Зыкова на «круглом столе» «Церковь и дети: поиск новых путей церковной работы с подрастающим поколением в современных условиях» (Патриарший центр духовного развития детей и молодежи, 9 ноября 2006 г.). URL: http://www.cdrm.ru/project/09–11-06/3.htm
16. Портал «Ювенальная юстиция в России». URL: http://www.juvenilejustice.ru/
17. Интернет-версия журнала «Вопросы ювенальной юстиции». URL: www.juvenjust.org
18. Сайт Центра «Судебно-правовая реформа». URL: http://www.sprc.ru/
19. Становление ювенальной юстиции: мониторинг «ИА Regnum» // Информационное агентство «Regnum». URL: http://www.regnum.ru/dossier/1338.html